море. Такое неожиданное развитие событий до некоторой степени
поколебало веру Джелликоу в разведку Адмиралтейства. Его вере был нанесен
еще один удар, когда в соответствии с очередным сообщением Адмиралтейства он
нанес на карту местоположение немецкого крейсера "Регенсбург" и обнаружил,
что оно оказалось в том же самом месте, в котором в то время находился он
сам. Откуда Джелликоу мог знать, что виноват в получении этого абсурдного
результата был штурман "Регенсбурга", допустивший ошибку в своих расчетах, а
не криптоаналитики комнаты 40?!
В 9.14 вечера после короткого, не имевшего решающего значения боя,
получившего громкое название битвы за Ютландию, Шеер отдал приказ своим
кораблям начать движение в указанном им направлении. В 9.46 он слегка
скорректировал их курс. Обе шифртелеграммы Шеера были быстро прочитаны
комнатой 40, и в 10.41 их резюме было получено на борту английского
флагманского корабля. Однако к этому времени Джелликоу был сыт разведкой
Адмиралтейства по горло. Поэтому он проигнорировал полученную информацию,
которая на этот раз была правильной. В результате надежда Англии на
решительную победу на море испарилась в сумбуре ошибок, упущенных
возможностей и недоверия.
После битвы за Ютландию Германия сделала ставку на ведение подводной
войны. Соответственно у комнаты 40 возрос интерес к радиосообщениям немецких
подводных лодок. Пытаясь заполучить любые сведения относительно аппаратуры
связи, установленной на субмаринах противника, Адмиралтейство обзавелось
судном с водолазом, оснащенным специальным оборудованием для обследования
затонувших подводных лодок.
Работу водолаза поручили Е. Миллеру - худощавому и бледному, но
выносливому молодому инструктору водолазного дела, отличавшемуся необычайной
смелостью и способностью выдерживать давление на больших глубинах. Уже во
время своего первого погружения через пробоину в корпусе он проник внутрь
немецкой подводной лодки и начал поиск в кромешной темноте, натыкаясь на
какие-то предметы. После включения фонаря выяснилось, что это были трупы
немецких моряков. Пробравшись между ними, Миллер открыл расположенную в
кормовой части дверь офицерского кубрика. Внутри помещения он обнаружил
железный ящик, в котором находились кодовые книги.
Находка Миллера оказалась настолько ценной, что подводная охота за
кодами стала его основным занятием на войне. Согласно его воспоминаниям, это
была неприятная работа:
"Акулы всегда держались поблизости и были готовы сожрать
кого угодно. В сезон спаривания их, естественно, возмущает
любой незваный гость, и очень часто, когда они преследовали
меня, я предлагал им свой ботинок, и они обязательно кусали
его... Внутри лодок происходили довольно фантастические
сцены... Я обнаружил множество огромных морских угрей. Все они
усердно питались трупами. Довольно шокирующее зрелище".
Несмотря на отвратительные стороны работы, Миллеру почти каждый раз
удавалось обнаружить железный ящик, знакомый ему еще по самому первому
погружению. На одной из немецких подводных лодок, внутреннее устройство
которых Миллер теперь знал как свои пять пальцев, он обнаружил совершенно
новый военно-морской код, в котором криптоаналитики комнаты 40 испытывали
острую необходимость. Эта находка Миллера оказала им существенную помощь в
чтении увеличивающегося объема шифрпереписки субмарин противника.
С ростом объема читаемой шифрпереписки противника комната 40 перестала
просто направлять отредактированные материалы радиоперехвата оперативному
управлению Адмиралтейства, а стала посылать туда ежедневные сводки,
включавшие криптоаналитическую, пеленгационную и другую
радиоразведывательную информацию. После войны было подсчитано, что с октября
1914 г. по февраль 1919 г. комнатой 40 было перехвачено и прочитано более 15
тысяч немецких шифрсообщений.
Работа велась круглосуточно, даже во время бомбардировок, когда в целях
светомаскировки окна задергивали хорошо пригнанными непроницаемыми шторами.
Штат сотрудников комнаты 40 еще более расширился за счет раненых офицеров и
студентов немецких университетов, с началом мировой войны вернувшихся в
Англию. Последним присваивалось офицерское звание в добровольческом резерве
английских ВМС, с тем чтобы они могли носить форму во избежание косых
взглядов гражданского населения. На работу в комнату 40 были приняты
женщины, которые освободили криптоаналитиков от канцелярской работы.
Наиболее важное изменение в штате сотрудников комнаты 40 произошло в
связи с отставкой Юинга, которому в мае 1916 г. была предложена должность
ректора Эдинбургского университета. Предложение было заманчивым, особенно
для Юинга, который в течение 25 лет с успехом занимался сугубо научной
деятельностью, прежде чем в 1903 г. перейти в Адмиралтейство. Вдобавок к
этому времени Юинг уже принимал мало участия непосредственно в
дешифровальной работе, поскольку в комнате 40 появились сотрудники, чьи
криптоаналитические способности намного превосходили его собственные. А Юинг
превратился в обыкновенного администратора.
Руководство Адмиралтейства заявило Юингу, что не возражает против его
перехода, поскольку он настолько хорошо организовал работу комнаты 40, что
мог без всякого ущерба делу передать свои полномочия другому лицу. Поэтому
Юинг принял эдинбургское предложение, и с 1 октября 1916 г. бразды правления
комнатой 40 перешли в твердые руки очень примечательного человека, который
производил незабываемое впечатление на всех, с кем встречался.
Начальник военно-морской разведки Англии капитан Уильям Холл почти в
буквальном смысле был рожден для разведывательной работы. Его отец был
первым начальником отдела разведки Адмиралтейства. В 14 лет Холл поступил на
службу в военно-морские силы и к 35 годам был произведен в капитаны. В
ноябре 1914 г., после краткого периода командования сначала крейсером, а
потом линкором, он возглавил военно-морскую разведку.
Энергичный, живой 45-летний мужчина с куполообразной, преждевременно
облысевшей головой и большим крючковатым носом, Холл обладал проницательным,
гипнотизирующим взглядом.
"Какие глаза у этого человека!
- писал президенту США Вудро Вильсону американский посол в Англии
Уолтер Пэйдж. -
Во время разговора с вами Холл видит вас насквозь и
замечает малейшее движение каждого мускула вашей бессмертной
души". Из-за нервного тика один глаз у Холла непрерывно
дергался, за что он получил прозвище "мигалка".
Энергия и уверенность наполняли весь облик Холла.
"Он более всех, кого я когда-либо знал, вызывал желание
сделать что-нибудь для него,
- вспоминает о Холле Фрэнсис Той. -
Когда он разговаривал с вами, вы чувствовали, что сделаете
для него все чтобы заслужить его похвалу".
Лучше всех краткую характеристику Холлу дает Пэйдж:
"Холл - один из тех гениев, которых породила война. Ни в
воображении, ни в действительности вы не найдете человека,
который мог бы с ним сравниться. Среди его удивительных дел,
известных мне, есть несколько, описание которых заняло бы целый
волнующий том. Этот человек - гений, бесспорный гений. По
сравнению с ним все остальные сотрудники секретной службы -
простые любители".
В начале 1917 г. Холлу и Пэйджу предстояло вместе окунуться в мрачный
водоворот международных интриг и пропаганды, которые должны были самым
решительным образом сказаться на ходе войны. Однако ни тот, ни другой не
подозревали обо всем этом, когда осенью 1916 г. Холл официально принял дела
у Юинга.
Шифртелеграмма Циммермана
Утром 17 января 1917 г. Уильям Монтгомери, работавший криптоаналитиком
в дипломатическом отделении комнаты 40, пришел доложить Холлу о
перехваченной К первой странице Далее для ознакомления