BiblioNet http://book.pp.ru/
Spellcheck - Svetlana
Михаил ПЕТРОВ
ГОНЧАРОВ И СМЕРТЬ РЕПОРТЕРА
Анонс
Бывший следователь, а ныне частный сыщик, Константин Гончаров всегда
готов восстановить справедливость, даже если это оказалось не под силу
правоохранительным органам. В повести "Гончаров и смерть репортера" сыщик
пытается понять, за что преступники лишили жизни корреспондента городской
газеты.
Мы случайно встретились с ним в субботу, Девятого мая, в парке Победы,
в третьесортном кафе. Настроен он был празднично и радостно - отмечая
великую дату, уже успел потолковать с Бахусом. Не виделись мы больше двух
лет, но, периодически просматривая нашу бульварную прессу, я знал, что
Валентин Викторович Дунаев жив-здоров и, более того, процветает в должности
главного редактора своей занюханной газетенки.
- Ба-а-а! Какие люди! Сам Константин Гончаров! - пробасил он,
вытаскивая из-за стола свое неуклюжее двухметровое тело. - Милости просим к
нашему скромному столу, не побрезгуйте, отведайте малую толику пива и
водяных зверей - раков. Заодно и с моими познакомишься. Вот Даня, Ваня и
разлюбезная моя Маня. Прошу любить и жаловать, так сказать.
Пятилетние Даня и Ваня дружно встали, протянули мне мягкие подушки
ладошек. Мадам Дунаева такой чести меня не удостоила. Снисходительно пихнув
мне в морду обойму наманикюренных ногтей, она указала на свободный
стульчик.
- Валя, - усаживаясь на пластмассовое сиденье, я критически осмотрел
стол, - ты же знаешь, что пива я не пью даже бесплатного, поэтому закажи
мне сто пятьдесят грамм водки, естественно, за твой счет.
- Козе понятно, за твой-то счет не очень и выпьешь. Опять, наверное,
без работы болтаешься? На что только пьешь?
- Добрые дяди вроде тебя поят, только в отличие от некоторых этим не
попрекают. Какая тебе разница, работаю я или нет! А может быть, ты хочешь
предложить мне доходное место с минимальной ответственностью и максимальной
оплатой труда? Тогда валяй, не стесняйся! Я с удовольствием буду протирать
штаны в твоей вонючей редакции, в должности какого-нибудь зама.
- Попрошу без оскорблений! Моя газета - одна из лучших в городе, и
если ты немедленно извинишься, то, как знать, возможно, я подыщу тебе в ней
место курьера или плотника. Помнится, года четыре тому назад, когда ты еще
сотрудничал в органах, кропал довольно неплохие заметки на криминальные
темы. Правда, мне постоянно приходилось их править, частенько - даже
переписывать. Но ничего, еще немного подучишься, и, как знать, возможно, и
из тебя выйдет толковый корреспондент. Подумай, у меня как раз уволилось
два журналиста.
- Надо думать, не от хорошей жизни они сбежали, наверное, бедолаги
позабыли, как и зарплата-то пахнет.
- Не скажи, нас сейчас спонсирует одна малоприметная, но жирненькая
фирма. Вливание ее капитала здорово разогнало нашу застоявшуюся кровь. А
впрочем, чего это я тебя уговариваю? Не хочешь - не надо! Тебе же одолжение
делаю - у меня три человека в очередь на эту вакансию стоят.
- Кто тебе сказал, что я не хочу? Очень даже хочу, но сколько ты
платишь в месяц? А то потом окажется, что работа в редакции - труд сугубо
добровольный и бескорыстный.
- Чушь гонишь! А размер оплаты зависит только от тебя самого. Сколько
заработаешь, столько и получишь. Буду платить за строку по высшей
категории. Но и ты уж постарайся, материалы от тебя должны поступать
жареные. В крайнем случае вареные - вот как эти раки.
- За вареные, а уж тем более - жареные, материалы недолго и самому,
подобно раку, угодить в тот котел!
- Кто не рискует, тот не пьет шампанское. - Он пожал плечами. - В
общем, на досуге хорошенько подумай над моим предложением, а после
праздников, как-нибудь вечерком, приходи ко мне домой. Мои уезжают к
родственникам в Орел, так что мы можем спокойно все обсудить. Есть у меня
несколько зависнувших материалов, отличные очерки могут получиться. А
теперь извини, нам пора! До встречи!
Простившись, они пошли по аллее, а я еще долго смотрел вслед
удаляющемуся семейству. В наше время, да еще в нашем городе найти
постоянную работу - счастливый случай. Похоже, что именно такой мне сейчас
и подвернулся. Последнее дело, которым я занимался, касалось моей знакомой,
и естественно, что я не взял с нее ни копейки. Что же касается тощего
загашника, то его я запланировал на покрытие курортных расходов Макса, до
сего времени лежащего в больнице. Так что предложение Валентина пришлось
очень кстати. Единственное, что меня смущало, это отсутствие репортерского
дара, всегдашней готовности мертвой хваткой вцепиться в горло жареного
петуха. Те материалы, что я раньше давал в газеты, доставались мне легко -
ведь это были дела, уже переданные в суд.
А, где наша не пропадала, думал я, подходя к дому. В конце концов, не
боги горшки обжигают!
На скамейке, с вызовом глядя на прохожих, три старичка откровенно и
бесстрашно давили бутылочку. Сегодня был их козырной день - целые ряды
орденов и медалей закрывали их груди, словно блестящие доспехи.
Поклонившись, я быстро прошмыгнул в подъезд, боясь оказаться неблагодарным
слушателем их воспоминаний о былых героических днях.
Милка, как всегда, принимала гостей - точнее, своих сварливых подруг.
Пожелав им как следует отпраздновать славную годовщину, я улегся на диван и
тут же постарался громко захрапеть, наивно полагая, что мое беспардонное
поведение повергнет девиц в шок и заставит побыстрее убраться. Дурак! Когда
я засыпал уже по-настоящему, они все еще чирикали над ухом.
* * *
Прошли праздники, и я решил несколько изменить навязанную мне
программу - явиться к Дунаеву официально, в редакцию, а не на дом, как он
того хотел.
Доклад шустрой секретарши - и вот он уже встречает меня с некоторым
удивлением, как человек, не привыкший к неверному толкованию его
распоряжений.
- Извини, - не дав вставить ему и слова, я взял инициативу в свои
руки, - Валюша, дорогой, прости подлеца, но вечером я занят, а посему решил
немного приблизить желанное время нашей встречи. Если ты, конечно, не забыл
о нашем уговоре. Ну а забыл, так ничего страшного, я все понимаю! Ты был на
такой кочерге, что немудрено и позабыть, со мной такое часто бывает...
- Виктория Яковлевна, - отчаянно вращая глазными яблоками, обратился
он к старухе в синей сатиновой блузе, очевидно, эпохи тридцатых годов, -
зайдите попозже, сейчас мне некогда!
- Да-да, конечно, я понимаю. - Ядовито ухмыльнувшись, старуха, семеня,
удалилась, и весь начальственный гнев я принял на себя.
- Ты что, совсем рехнулся? Кто тебя просил говорить при ней такое? Это
же Виктория! Уже через час об этом будет знать вся редакция, причем рассказ
будет дописан и отредактирован! Боже, каким ты был придурком, таким и
остался! Тебе не газетчиком надо работать, тебя давно надо определить в дом
для ненормальных, если тебя смогут вытерпеть больше полусуток. - Наконец он
выдохся и уже добродушно добавил: - У меня коньяк есть! Налить тебе
маленько?
- Вылей его себе на лысую голову, щелкопер несчастный! Я-то думал, что
мой ранний приход несказанно тебя обрадует и ты, как мой давний собутыльник
и кореш, пустишь скупую мужицкую слезу. Но ты, бумагомаратель и ренегат,
оказался подлым трусом и мерзавцем, способным истинную дружбу поменять на
сплетни метранпажихи.
- Замолчи, идиот! Последний раз спрашиваю, будешь пить коньяк?
- Конечно буду!
- То-то! - Подавая мне рюмку, он сообщил селектору, что уехал в
типографию и в ближайшие полтора часа будет отсутствовать. - Значит, решил
у меня поработать. Сразу скажу, что решение твое правильное и мудрое,
поскольку плачу я хорошо.
- Миль пардон, а хорошо - это сколько?
- Если ты качественно и в сроки напишешь четыре заказанных мной
материала, четыре Далее для ознакомления
