ХАРЛАН ЭЛЛИСОН.
МАЛЬЧИК И ЕГО СОБАКА
1
Я был снаружи с моим псом Бладом. Наступила его неделя досаждать мне:
он не переставал именовать меня Альбертом, очевидно, думая, что это
чертовски забавно. Я поймал ему па- ру водяных крыс, большую зеленую и
поменьше - бурую, а потом стриженого пуделя с поводком, удравшего у кого-то
в подзем- ке, так что он был не голоден, но в настроении почудить.
- Давай, сукин сын, - потребовал я. - Найди мне девку!
Блад громко хмыкнул, судя по урчанию в глубине его глотки.
- Ты смешной, когда тебя одолевает похоть, парень, - проворчал он.
Может, и я смешной, но готов был избить этого беглеца с мусорной
свалки.
- Найди, я не шуткую!
- И не стыдно тебе, Альберт? Чему я тебя обучал? Надо говорить "не
шучу", а не "шуткую".
Он знал, что я достиг предела своего терпения, поэтому очень неохотно
принялся за дело. Он сел на искрошенные ос- татки тротуара, его лохматое
тело напряглось, веки задрожали и закрылись. Спустя несколько минут он
вытянул передние ла- пы, распластался по земле и положил на лапы косматую
голову. Напряжение оставило его, он начал мелко подрагивать, словно его
кусала блоха. Это продолжалось почти четверть часа, на- конец, он
перевернулся и лег на спину, голым брюхом к вечер- нему небу. Сложив
передние лапы, словно богомол, и раздвинув задние, он проворчал:
- Извини, Альберт, ничего не обнаружил...
Я взбеленился так, что готов был его пнуть, однако, я знал, что он
старался. Мне это совсем не улыбалось, так как я действительно хотел
заловить какую-нибудь девчонку и за- валить ее, но что тут поделаешь?
- Ладно, - сказал я, смирившись, - черт с тобой!
Он перевалился на бок и быстро поднялся.
- Чем бы ты хотел заняться?
- У нас не так уж много найдется, чем бы заняться, вер- но? - сказал я
не без доли сарказма.
Он уселся у моих ног с оскорбленно-смиренным видом. Я оперся о
расплавленный кусок уличного фонаря и задумался о девчонках. Это было
болезненно.
- Мы всегда можем пойти в кино, - сказал я через ка- кое-то время.
Блад оглядел улицу, поросшие сорняком воронки, полные теней, и ничего
не ответил. Собачье отродье ждало моего пос- леднего слова. Он любил кино не
меньше меня.
- Ну ладно, пошли.
Он встал и последовал за мной, часто дыша и высунув язык от
предстоящего удовольствия. Ладно, ты еще посмеешься, ублюдок! Не видать тебе
теперь кукурузных хлопьев!
"Наша группа" была бродяжьей стаей, которая не удовлет- ворилась одними
вылазками. Она любила комфортабельную жизнь и обеспечила ее себе хитрым
способом. В ней были парни со склонностью к киноискусству, и они захватили
зону, где нахо- дился кинотеатр "Метрополь". Никто не пытался вторгнуться на
их участок, поскольку кино любили все, и покуда "Наша груп- па" имела доступ
к фильмам и могла обеспечить их бесперебой- ный показ, она оставалась на
работе, обслуживая даже таких соло, как мы с Бладом. Особенно таких
одиночек, как мы.
У дверей меня заставили сдать мой сорок пятый и двад- цать второй
браунинг. Там, у билетной кассы, была небольшая ниша. Я сперва купил
билеты - это стоило мне банки свинины за себя и жестянки сардин за Блада.
Потом охранники "Нашей группы" направили меня к нише, и я сдал свои пушки. Я
заме- тил, что из разбитой трубы в потолке протекает вода, и ска- зал
приемщику, парню с громадными бородавками по всему лицу, чтобы тот переложил
мое оружие в сухое место. Приемщик про- игнорировал мою просьбу.
- Эй, ты, - не вытерпел я. - жаба хренова, сдвинь мои вещи. Если на них
будет хоть пятнышко ржавчины, я тебе все кости переломаю!
Он начал было препираться, поглядывая на охранников - знал, гадюка, что
если они меня вышвырнут, я потеряю свой взнос вне зависимости от того,
пройду внутрь или нет,- но те не пожелали связываться и кивнули, чтобы он
сделал так, как я говорю. Поэтому бородавконосец передвинул мой браунинг на
другую сторону полочки и повесил сорок пятый на крючок под ней.
Мы с Бладом вошли в театр.
- Я хочу хлопьев.
- Перетопчешься.
- Ну, ладно, Альберт, купи мне хлопьев.
- Я совершенно пустой. А ты можешь прожить и без хлопь- ев. Ничего с
тобой не сделается, если один раз не поешь их.
- Ты ведешь себя, как последнее дерьмо!
Я пожал плечами. Меня это не трогало.
Зал был переполнен. Я остался доволен, что охранники не отбирали
ничего, кроме огнестрельного оружия. Пика и нож. покоящиеся в смазанных
ножнах на спине, придавали мне уве- ренности.
Блад нашел два места, и мы прошли по ряду, наступая на чьи-то ноги.
Кто-то заругался, но я проигнорировал его. За- рычал доберман. Шерсть Блада
вздыбилась, но он позволил сой- ти с рук этой выходке. Даже на такой
нейтральной территории, как "Метрополь", можно нарваться на неприятности. Я
слышал однажды о свалке в "Гранада Льюисе" на Южной Стороне. Закон- чилось
все это смертью десятка соло и их псов, а театр сго- рел до тла, и вместе с
ним пара отличных фильмов с участием Кэгли. После этого банды пришли к
соглашению, что кинозалы получают статус убежищ. Сейчас стало получше, но
разве не может найтись какой-нибудь придурок, у которого беспорядок в
мозгах...
Это был тройной сеанс. "Крутая сделка" с Дэннисом О'Китех, что нам
предстояло посмотреть. Она была снята в 1948 году, то есть семьдесят шесть
лет назад, и бог знает, как еще не рассыпалась. Лента соскакивала с катушек,
и парням приходилось то и дело останавливать показ, чтобы перезаря- дить ее.
Но кинуха была неплохой. О соло, которого предала его же банда, и как он
мстил им. Банды, гангстеры, масса по- тасовок и стрельбы. Честно, неплохое
кино. Второй шла вещь, которую сняли во время Третьей Войны, в восемьдесят
седьмом, за два ода до моего рождения. Называлась она "Запах ломтя". В
основном, вспарывание животов и немного хорошей рукопаш- ной. Отличные сцены
с гончими-разведчиками, вооруженными на- палмометами, нападающими на
китайские города. Блад буквально пожирал эти сцены глазами, хотя уже видел
эту ленту. У него была какая-то дурацкая идея, что это фильм о его предках.
Он всячески отстаивал эту мысль, хотя знал, что я считаю это чушью собачьей.
- Не хочешь ли сжечь ребеночка, герой? - шепнул я ему.
Он понял издевку, поерзал на своем сидении, но ничего не ответил, с
удовольствием продолжая смотреть, как псы про- жигают себе дорогу в городе.
Я же умирал со скуки и ждал главного фильма.
Наконец, пришло его время. Он был потрясающим, сделан- ный в конце
семидесятых, и назывался "Черные кожаные ленты". С самого начала все шло как
по маслу. Две блондиночки в чер- ных кожаных корсетах и сапогах,
зашнурованных до самой раз- вилки, с кнутами и в масках, завалили тощего
парня. дна из этих цыпочек села ему на лицо, другая устроилась на нем вер-
хом. После этого пошло что-то уже совсем невообразимое, си- девшие повсюду
соло начали удовлетворять себя. Я и сам соби- рался немного облегчиться, но
тут Блад повернулся ко мне и сказал совсем тихо, как всегда, когда унюхивает
необычный запашок:
- Знаешь, все-таки имеется одна курочка...
- Да ты рехнулся! - отмахнулся я.
- Говорю тебе, я чую ее. Она здесь, парень.
Я огляделся как можно непринужденнее. Почти все места в зале были
заняты соло и их собаками. Если бы сюда просколь- знула цыпочка, непременно
поднялся бы бунт. Ее разорвали бы на части, прежде чем какой-нибудь
счастливчик успел бы на нее залезть.
- Где? - тихонько спросил я.
Вокруг сосредоточенно работали соло. Когда на экране блондинки сняли
маски и одна стала обрабатывать тощего парня толстой палкой, привязанной к
бедрам, по залу пронесся стон.
- Минутку.
Блад сосредоточился, тело его напряглось, как струна, глаза закрыты,
ноздри трепещут.
Я решил дать ему время поработать.
Это было вероятным, могло быть вероятным. Я знал, что в подземках
показывали
Далее для ознакомления