Семен Шмерлинг
Горячий осколок
Проект "Военная литература": militera.lib.ru
Издание: Шмерлинг С. Б. За час до атаки. - Свердловск:
Средне-Уральское книжное издательство, 1985.
OCR, правка: Андрей Мятишкин ([email protected])
Шмерлинг С. Б. За час до атаки: Повести. - Свердловск:
Средне-Уральское книжное издательство, 1985. - 224 с., ил. Тираж
100 000 экз.
Аннотация издательства: Книга написана на основе испытанного и
пережитого автором. Волнующе показано боевое крещение юного
защитника Родины - вчерашнего школьника, становление личности и
жизненный выбор в острых, сложных обстоятельствах.
1
Немцы отступали.
Изуродованная колесами и гусеницами дорога была усеяна разным
фашистским шмутьем. На ее полотне и обочинах валялись патронные цинки, ящики
от снарядов, канистры, сношенные автомобильные покрышки и погнутые диски. На
крайней мазанке одной из деревень Алексей прочел жирную надпись углем:
"Шульц, темпо!" А на другой хате: "Темпо, темпо!" Бои вспыхивали редко, и до
автовзвода - "хозяйства Бутузова", тащившегося в тылу, доносились отдаленным
гулом.
Алексей Якушин весь день провел в пути. С рассвета до заката он
горбился над согретой ладонями баранкой старенького потрепанного "газика".
Ревматически поскрипывая, грузовик трясся в короткой взводной колонне.
Вечером остановились на отдых в большом, вытянутом вдоль проселка
украинском селе. Водители, выйдя из машин, разминали затекшие ноги,
осматривались. Было сыро и холодно, дул пронзительный ветер. На дне балки
медленно таяли клочья серого снега.
В густую грязь дороги вросли брошенные гитлеровцами зенитное
орудие, полевая кухня и пяток повозок, а в узком проулке, зарывшись траками
в чернозем, стоял новенький артиллерийский тягач. Был он странно, не ко
времени, закамуфлирован - выкрашен в желто-зеленый, с черными пятнами, цвет.
Первым его увидел расторопный Василий Сляднев. Обойдя машину,
шофер заглянул в остекленную кабину, в просторный и пустой, накрытый
брезентом кузов, потрогал фары и крикнул взводному:
- Товарищ лейтенант, идите скорее сюда!
- Чего-нибудь узрел, поди? - откликнулся Бутузов.
- Так точно. Техника тут - на большой. Хоть паши, хоть борони,
хоть пушку тащи. А размалевана, как чудо-юдо, небось прямо из Африки
прикатила, сущий крокодил.
Прозвище так и припечаталось к трофейному тягачу.
Бутузов не сводил с него глаз. Автовзвод был не укомплектован. С
тех пор, как еще под Киевом потеряли "ЗИС" и два "газика", машин не
поступало. Их давали танкистам, батарейцам, пехоте, связистам, кому угодно,
но не Бутузову. Обходили Бутузова. Дескать, как-нибудь извернется. В прошлом
эмтээсовский работник, изрядно помотавшийся на своем веку по сельским
дорогам за бензином, соляркой и запчастями, отломавший три года войны, он
знавал всякое. Конечно, считали, извернется Бутузов.
Лейтенант влез в кабину "крокодила", включил зажигание. Стартер
урчал, но мотор не срабатывал. Василий Сляднев открыл капот и сунул под него
свой толстый нос. Павел Курочкин, высокий, узкоплечий, с розовым лицом,
тоненькими усиками, держался от "крокодила" подальше и давал советы: - Все
дело, это точно, в зажигании, а электропроводка незнакомая, без пол-литры не
разберешься. Алексей вспомнил, как Курочкин недавно толковал о минах,
которые фашисты коварно оставляют в своих автомобилях. Конечно, дрейфит
Курочкин...
Несмотря на все старания шоферов, "крокодил" не Заводился. Они
долго гоняли стартер, пока не посадили аккумулятор.
Бутузов вытер вспотевший лоб, свернул самокрутку из дымного, но
пустого, руганного всем фронтом филичевого табака и задумчиво произнес:
- Вот что, Якушин, тут, говорят, за оврагом, в сарае, пленные
фрицы собраны. Сходи-ка ты к пехоте, попроси, может, уступят одного. Шофер
нужен, толковый...
- Есть! - встрепенулся Алексей и одернул сбившийся под ремнем
ватник.
- Постой, карабин забыл!
- И так доведу, подумаешь... Немцы сейчас дохлые.
- Возьми хоть мой "вальтер".
От вороненого пистолета в красивой кожаной кобуре Алексей
отказаться не мог, нацепил его на ремень и побежал на окраину села.
Пехотинцы охотно согласились "уступить" немца.
- Выбирай, какой понравится, - проговорил, стуча от холода!
зубами, озябший сержант, - хучь всех бери, они у нас пока не считанные.
Якушин вошел в сарай. В сероватом вечернем свете Виднелись
согнутые, сумрачные фигуры. Пленные молчали. Это были враги. Совсем недавно
они злобно дрались под Корсунь-Шевченковским, Лысянкой и Звенигородкой и
уложили немало наших. И все же Алексей испытывал жалость к этим продрогшим
людям. Стыдился своего чувства, но не мог от него отделаться.
- Шоферы есть? - спросил Якушин по-немецки.
Серая, темная масса, казалось, примерзшая к земле, шевельнулась.
"Ишь ты, живые", - подумал Алексей, улавливая отдельные немецкие слова.
Встало трое. Сержант посветил фонариком. Все трое с похожими от
страха и ожидания лицами, сизоватыми, усохшими, вытянулись по стойке
"смирно". Якушин почему-то выбрал самого высокого и крупного, может быть,
решил, что он и есть самый подходящий - знающий и умелый.
Чуть позже, выходя из дверей сарая, пожалел об этом. Широченная
спина немца заслонила дорогу. "Здоров, - с опаской подумал Якушин, - прямо
борец из цирка. Такой двинет раз - костей не соберешь". Вспомнил про
пистолет и в душе поблагодарил лейтенанта. Потянулся к кобуре, пытаясь ее
расстегнуть. Сразу не получилось: медный шпенек туго сидел в кожаной петле.
Алексей рванул крышку кобуры, и в этот момент ему показалось, что спина
немца двинулась в сторону. Алексей инстинктивно отпрянул и, выхватив
пистолет, вытянул руку с ним вперед.
Но пленный шагал все так же валко, неспешно. Алексей облегченно
вздохнул, однако оружия не убрал. Чтобы лучше видеть дорогу, он решил идти
немного сбоку.
Смеркалось. Разбросанные среди оголившихся садов хатки потеряли
определенность очертаний. Вокруг было темно, только вдалеке за ручьем
светился костерок. Там лейтенант с водителями копаются возле "крокодила" и
ждут его, Алексея, с шофером-немцем.
Быстрый ручей наверное, и зимой не замерзал, а теперь, сточив с
берегов лед, свободно шевелился, пыхтел на дне неглубокой балки, разрезавшей
село на две части. Через ручей было перекинуто бревно. "Место самое
подходящее для побега", - подумал Алексей.
Себя он увидел как бы со стороны. Ему явственно представилось,
как внезапно поворачивается этот здоровенный фриц и бьет конвоира мощным
ударом сбоку - как он называется у боксеров? Кажется, хук.., крюк? - бьет в
лицо. Алексей падает без сознания. Немец выхватывает лейтенантский пистолет.
Вряд ли станет стрелять, шуму побоится. Просто придушит ручищами и махнет
садами за околицу - поминай как звали. Якушин видел себя бездыханным на
весеннем подтаявшем снегу.
- Форвертс! - крикнул громко фальцетом, подбадривая себя. -
Форвертс! Вперед!
Пленный пригнул голову и зашагал быстрее. Рук его не было видно,
они все время находились где-то перед туловищем, и, наверное, поэтому так
неестественно горбилась спина.
Алексей испытывал необходимость действовать, что-то немедленно
предпринять. Почему это он выставил руку с пистолетом так далеко? Глупо ведь
и неграмотно. Известно даже по фильмам и романам, что преступники всегда
неожиданно и ловко бьют конвоира по вытянутой руке.
Плотно прижав пистолет к боку, Алексей тут же вспомнил, что даже
не спустил предохранитель и не дослал патрон...
Немец, меж тем, покачиваясь, стал сходить к бревну. У самого
бревна Далее для ознакомления
