Дарелл Швайцер
Маска чародея
Darell Scweitzer. The Mask of the Sorcerer (1995)
Библиотека Луки Бомануара - http://www.bomanuar.ru/
Вычитка - Ола
Швайцер Д.
Маска чародея: Роман; Пер. с англ. И.Цибизовой. - М.: Махаон, 2003. -
576 с. - (Зеленая Луна).
ISBN 5-18-000477-2
Я надел маску чародея, чтобы остаться неузнанным, но меня стали
узнавать повсюду, так как маска заменила мне лицо.
Таннивар Отцеубийца
СОЗЕРЦАЯ ИСТОКИ
Я сам мальчишкой был таким -
Ушло все в прошлое, как дым...
Как стайка сорванцов в пыли,
Что до ночи играть могли,
Иль тот, что средь ночной тиши
На встречу с девушкой спешит...
Зловещая Тьма не страшила его,
Не знал он про Змея тогда ничего,
Не знал он про злобу, предательство, боль...
Когда же зловещий зажегся Огонь?
Когда же я шепот в ночи услыхал?
Про дверь в Царство Мертвых когда я узнал?
И демоны ада и грешной земли
И жемчуг, и злато мне стали сулить?
Когда же узнал я про Школу Теней,
Что неизвестна в мире людей?
И Черного Мага таинственный знак
Из сердца не выжечь теперь уж никак.
Холодный в ладонях огонь -
Пришел Черный Маг из Теней...
И так родился Чародей.
Из дневников Секенра Каллиграфа,
но приписывается Ваштэму
из Страны Тростников.
Глава 1
МАЛЬЧИК-ЦАПЛЯ
Все знают, Сюрат-Кемад - величайший из богов, ибо он повелевает и
живыми, и мертвыми. Изо рта его берет начало Великая Река - голос и слово
Сюрат-Кемада, и все живое берет начало из той Реки.
Мертвые возвращаются к Сюрат-Кемаду по водам Реки, влекомые
таинственным, зачарованным течением обратно в утробу бога.
Вновь и вновь Сюрат-Кемад напоминает нам о себе, принимая облик
крокодила.
Я, Секенр, сын Ваштэма-чародея, говорю вам это, ибо это - истина.
* * *
О том, что мой отец - чародей, я знал еще в раннем детстве. Разве он
не умел говорить с ветрами и водами? Засыпая поздно ночью, я не раз слышал,
как он делает это. Разве не мог он заставить огонь загореться у себя на
руке, просто сведя и разведя ладони? Правда, это пламя никогда не обжигало
и было холодным, как речная вода зимой.
Однажды, когда он раскрыл ладони, там сидела сверкающая алая бабочка,
сделанная из проволоки и бумаги... но живая! Она летала у нас по дому целый
месяц. Никто не мог поймать ее. Как я плакал, когда она умерла и свет
померк на ее крылышках! Кучка пепла - вот и все, что осталось от нее...
А еще он творил настоящие чудеса, рассказывая мне истории. Одна из них
повторялась особенно часто, и каждый раз с новым продолжением - история о
птенце цапли, которого родные братья и сестры вытолкнули из гнезда за то,
что ноги у него оказались слишком короткими, а клюва и перьев вообще не
было. Вообще-то он был больше похож на мальчишку, чем на птицу. И пока он
бродил по свету, страдая от одиночества, с ним произошло множество
удивительных приключений - он побывал и в дальних странах, и среди богов, и
среди призраков, и даже в Стране Мертвых. Почти целый год отец каждый вечер
шепотом рассказывал мне о Мальчике-Цапле, словно это было нашей с ним
тайной. Я никому ничего не говорил про этого птенца.
Мама тоже умела творить чудеса, хотя и не зажигала огня в ладонях и не
могла создавать ничего по-настоящему живого. Она мастерила геваты,
причудливые конструкции из дерева, проволоки и бумаги, которыми славился
Город Тростников, и иногда это были изящные фигурки из палочек, словно
оживавшие под порывами ветра, а иногда - контуры громадных кораблей и
городов, гор и звезд, свисавшие с потолка и медленно поворачивавшиеся в
бесконечно сложном танце.
Однажды летом на нее что-то нашло, какое-то умопомрачение, и она много
недель подряд день и ночь трудилась не покладая рук, создавая одну
единственную вещь. Никто и ничто не могли оторвать ее от этого занятия.
Отец, бывало, укладывал ее спать, а она снова вставала и продолжала работу
над огромной змееподобной конструкцией из деревянных чешуек, протянувшейся
по комнатам через весь дом и подвешенной на кольцах прямо под потолком.
Наконец она закончила лицо - наполовину человеческое, наполовину
крокодилье, и даже я, шестилетний мальчишка, сразу узнал Всепожирающего
Бога, Сюрат-Кемада.
Как только подул ветер, конструкция странным образом изогнулась и
заговорила. Мама вскрикнула и упала на пол. Потом эта штука просто куда-то
исчезла. Я так и не узнал, что с ней произошло. Выздоровев, мама никогда не
вспоминала о случившемся.
Однажды вечером у камина она сказала, что это было своего рода
пророчество - бог говорил ее устами. Но как только прозвучат слова
предсказания, дух божественного озарения покидает пророка, он становится
ненужным богу, и тот попросту забывает о нем, как о старой перчатке. Она не
имела ни малейшего понятия, что все это значило, знала лишь, что бог с
какой-то целью использовал ее.
Мне показалось, что ее слова испугали даже отца.
В тот вечер он рассказал мне очередное продолжение истории
Мальчика-Цапли, а потом дух божественного озарения, диктовавший ему эти
рассказы, покинул и его тоже, и они прекратились.
Отец, наверное, был величайшим волшебником Страны Тростников, так как
в нашем доме постоянно толпился народ. Люди приходили из города и с болот,
многие приплывали по Реке издалека, чтобы купить зелья и снадобья или
услышать предсказание. Мама иногда продавала им свои геваты: и
предназначенные для религиозных ритуалов, и воплощавшие в себе духов
умерших, и просто игрушки.
Тогда я не думал, что чем-то отличаюсь от других мальчишек. Один из
моих друзей был сыном рыбака, другой - ремесленника, изготовлявшего бумагу.
А я был сыном чародея, точно таким же ребенком.
Мальчик-Цапля в моей любимой истории тоже был рожден в птичьем гнезде,
однако...
Я рос и взрослел, а отец становился все более и более скрытным.
Посетителей больше не пускали в дом. Склянки и пузырьки со снадобьями
передавались им через порог. А потом люди и вовсе перестали приходить.
Неожиданно дом опустел. По ночам я слышал странные пугающие звуки. У
отца вновь появились посетители, но они заявлялись в дом лишь перед
рассветом. Мне кажется, он заставлял их приходить к нему вопреки их
собственной воле. Они ничего не покупали.
Тогда нас с мамой и сестрой Хамакиной стали запирать в спальне,
строжайше запрещая показываться оттуда.
Как-то раз я заглянул в щель неплотно пригнанных дверных досок и в
тусклом свете освещавших коридор ламп, увидел иссохшую, как обтянутый кожей
скелет, фигуру - от странного гостя пахло, как от давно разложившегося
утопленника, выброшенного рекой, что протекала у нас за домом.
Вдруг посетитель уставился прямо на меня, словно точно знал, что я
прячусь за дверью, и я отшатнулся, едва сдержав крик. Ужасное лицо этого
смердящего гостя еще долго преследовало меня в ночных кошмарах.
Мне исполнилось десять. Хамакине - три. В маминых волосах появилась
седина. Мне кажется, Тьма начала окружать нас именно в том году. Медленно,
но неизбежно из волшебника, творившего чудеса, отец стал превращаться в
чародея - черного мага, которого все боялись.
Наш дом стоял на самом краю Города Тростников, там, где начиналось
Великое Болото. Это просторное здание с громадным количеством кое-где
обветшавших и покосившихся куполов, с напоминавшими узкие пеналы комнатами
и зияющими, как глаза, окнами отец приобрел у священника. Дом стоял на
высоких сваях в самом конце длинной набережной, Далее для ознакомления
