ЯН ВАЙСС
МЕТЕОРИТ ДЯДЮШКИ ЖУЛИАНА
Перевод Н.Аросевой
Толпа на горе. - Полиция! - Не прикасаться! - А яйцо-то холодное.
Мы стояли на высокой горе и глядели в небо. Под нами, сжавшись в
темноте, лежал опустевший город. А в ночном небе разыгрывалось нечто
грозно-прекрасное.
Падали метеориты...
Все небо было исчеркано огненными линиями, пересекавшимися,
перекрещивавшимися во всех направлениях. На западе, рассыпая искры, горела
оранжевая дуга. Внезапно в центре дуги вспыхнула зеленая звезда и величаво
поплыла по небу, оставляя за собой зелено-золотой шлейф.
Потрясенные, мы смотрели на комету.
Вдруг из золотистого шлейфа выпало исполинское яйцо! С пронзительным,
оглушившим нас шипением оно покатилось по небосводу, раздался громовый удар,
гора содрогнулась у нас под ногами, и далеко-далеко на горизонте взвилось
пламя.
Нас обуял панический ужас. Как по команде, тронулась толпа на горе - мы
бросились туда, где пылал горизонт.
Не знаю, долго ли мы бежали. Небо давно погасло, сделалось
бездонно-черным, словно все звезды упали вниз и не стало больше звезд...
Что это было? Что?
Наконец толпа остановилась. Леденея от ужаса, уставились мы на
выжженную пламенем землю: посреди черной проплешины лежало огромное серое
яйцо...
- С кометы упало! - слышались возгласы.
- Яйцо упало с кометы, вот оно перед нами, а никто ничего не делает!
- Конец света еще не настал!
Слегка зарывшееся в землю, яйцо мирно лежало среди пепелища. Кольцо все
сжималось, по мере того как люди смелели. Наконец самые храбрые, не
выдержав, подбежали к самому краю воронки.
- Не прикасаться! - предостерег их староста. - Оно раскалено добела! Я
послал за полицией.
Я подошел вплотную к яйцу - проверить, действительно ли оно пышет
жаром, - но никакого жара не ощутил. Все поразились моему геройству. Тогда я
кончиком мизинца дотронулся до серого тела.
Яйцо было холодное!
Тут все принялись трогать его, выстукивать, водить по нему пальцами,
предварительно послюнявив их.
Раздался хриплый возглас старосты:
- Дорогу! Расступитесь! Полиция!
Толпа заволновалась. Рота полицейских, разогнав любопытных, обнесла
пепелище колючей оградой штыков. Около яйца остались только староста,
несколько официальных лиц и я.
- Чья земля? - осведомился вахмистр, подходя к нам.
- Помещика Жулиана! Вот этот молодой человеках племянник, - и староста
показал на меня.
Дядя Рудольф, католик и трус. - Послание из Вселенной. - Небесная приборка.
Я был единственным племянником своего единственного дяди. О дядя
Рудольф! Вдовец, ростовщик, католик и трус. Дядин облик предстал перед моим
мысленным взором до того рельефно, что в мозгу отдалось болью...
- Пану Жулиану чертовски повезло, - завистливо проговорил помещик
Либек, чья усадьба соседствовала с дядиной. - Небесная наседка снесла ему
яичко прямо в руки - мне-то вот не посчастливилось...
- Тоже мне счастье, - ответил я примерно в том же духе, как это сделал
бы дядя, будь он сейчас с нами. - Весь покос сгорел, а что касается этого
адского яйца, так еще одному богу известно, кой дьявол из него вылупится...
Тут прибежал и дядя, обливаясь кровью и потом. Он метнулся к яйцу и
приник к нему, распростерши объятия, словно собрался поднять его на руки.
Затем, все еще вне себя от нежданной радости, он стал принимать
поздравления - от кого искренние, а от кого и насмешливые.
- Что же вы с ним будете делать? - спросил дядю учитель естествознания
Пешек - длинный, сухопарый, весь в черном, словно погребальный факел.
- На вашем месте, - сказал хитрый пан Либек, - я сбыл бы его в
какой-нибудь музей или продал первому встречному. Избавьтесь от него, пока
не поздно!
- Да я... да я ведь еще и не знаю, что это такое!
- Ладно, ладно, продадим, - вставил я, желая подольститься к дядюшке. -
Продадим, только сначала оценить надо! Одна оболочка чего стоит - металл-то
небось редкий... А о ядре я и не говорю, мало ли что в нем?
- Да ничего в нем такого нет, обыкновенный метеорит, возразил мудрый
староста. - Как чистят по ночам небо, так завсегда они падают, эти маленькие
острые звезды-недоделки, а на небе остаются только большие, солидные звезды.
Просто приборка такая небесная...
- А если это окаменевший дирижабль? - робко вмешался местный поэт
Гашковец.
В ответ многие засмеялись. Гашковец покраснел и умолк.
Только фотограф Рачек вступился за него:
- А почему бы и нет? Вдруг из него выведутся жители той звезды, которых
послали на нашу Землю? Вы только подождите вот где-нибудь оно откроется, и
будем мы с вами пялить глаза, как курица на самолет!
Пан Либек вновь попробовал подкатиться к дядюшке,
- Не знаю, сосед, какая вам будет польза от того, что из этого яйца
вылупится, но лично я начинаю опасаться за свое имущество - очень уж оно
близко от этого драконьего семени!
- Пан Либек! - вспыхнул я. - Хоть бы из него вылупился сам Вельзевул,
смею вас заверить, он не тронет ни стебелька на ваших лугах! Мне кажется, -
обернулся я к дяде, - что яйцо это представляет ценность, далеко
превосходящую наш государственный долг!
Тем временем фотограф Рачек взобрался на высокую стремянку в надежде
сделать один снимок сверху. И вдруг он дико заорал:
- Люди! Люди! Боже всемогущий, на яйце что-то написано!
И в самом деле! Какие-то клиновидные углубления, которые мы поначалу
приняли за изъян в оболочке, составились, если глядеть на них с некоторого
расстояния, в определенный порядок.
- Ну, господа! - воскликнул счастливый дядя. - Это разом меняет
положение! Перед нами - послание из Вселенной!
Надпись расшифрована! - Яйцо лопнет само... - Ксаверий Марготт, кунктатор. -
До чего вкусно...
Надпись на таинственном яйце, воспроизведенная во всех газетах мира
(пан Рачек, разумеется, весьма и весьма не оплошал!), естественно, вызвала
страшное волнение среди астрономов и астрологов, астрофилов и астрографов,
но, увы, ни одному ученому не удалось ее расшифровать.
А как это было необходимо! Мир лопался от любопытства.
Я посоветовал дядюшке просверлить яйцо - только так узнаешь, пустое оно
или полное и вообще что в нем такое. В газетах тут же появилось
тенденциозное сообщение, будто помещик Жулиан намеревается изуродовать яйцо.
Эта заметка вызвала яростные споры в ученом мире.
И вдруг бомбой разорвалась весть, что надпись почти удалось
расшифровать! Престарелый академик Ксаверий Марготт потряс академию
следующим толкованием клинописи:
"...приветствие от скитальцев Вселенной... которые исследовали
зародыши... доказательство жизни... Много света... когда родится... назовите
его... научит вас... терпеливы... Солнце..."
Однако слава академика Марготта не продержалась и суток. Почти
одновременно с опубликованием его телеграммы в "Прогулках но Вселенной"
появилось иное толкование загадочного текста - на сей раз сделанное доктором
астрологии Кайафой Матейаской:
"...много солнца и счастья вашей карусели... нам смешно... малый сосуд
(посудину) с напитком познания (спасения)... на здоровье... по следам
тайны... звезд..."
Как легко заметить, оба толкования принципиально противоречили друг
другу. Трудно сказать, какое из них было правильным, но результат не
замедлил сказаться: ученые тут же разделились на два лагеря. Одни, рьяно
отстаивая перевод Ксаверия Марготта, исполнились решимости выжидать, когда
подойдут сроки и яйцо лопнет само собой, раскрыв миру потрясающую тайну, -
выжидать, сколько бы времени ни понадобилось!
Лагерь этот был явно консервативным. Его приверженцы прежде всего
потребовали изъять астральное яйцо из собственности дяди, а потом стали
склоняться к мысли и вовсе национализировать его. Пусть, мол, государство
охраняет и оберегает его до тех пор, пока из него не выведется Далее для ознакомления
