Луи Жаколио
МЕСТЬ КАТОРЖНИКА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТАИНСТВЕННОЕ УБИЙСТВО
Де Вержен, префект полиции, после большого представления в Оперном
театре, где он был со своей женой и дочерью, вернулся в здание префектуры
около часу ночи. Он собирался уже проводить дам на их половину, как увидел
своего секретаря, бросившегося ему навстречу. Молодой человек был в таком
волнении, что де Вержен, пораженный его изменившимся лицом, быстро спустился
по лестнице, по которой было уже поднялся и сказал:
- Что, Серван, случилось что-нибудь?
- Нечто ужасное, господин префект! - отвечал молодой человек. - Жак
Фроле, начальник полиции общественной безопасности, только что убит в своем
кабинете. Агент, который сообщил мне об этом, поспешил за доктором, у меня
едва было время отдать приказ никого не выпускать, и вот я поспешил за вами.
- А убийца?
- Отряд, который должен был нести службу в эту ночь, обыскивает все
закоулки вокруг здания префектуры и, наверное, захватит его, так как
невозможно, чтобы он как-нибудь проскользнул.
В это время агент Буске, первым давший знать о происшествии, вошел с
доктором Бурдоном, одним из врачей, живших по соседству с префектурой.
Де Вержен поспешил им навстречу со своим секретарем, и все четверо
молча стали подниматься по лестнице, которая вела в кабинет несчастного
Фроле.
Де Вержен был человек лет сорока, высокий, изящный, старающийся
подчеркнуть манерой одеваться выправку кавалерийского офицера. Тонкий
политик, он умел, несмотря на частые перемены в министерстве, оставаться на
своем посту, искусно выполняя свои щекотливые обязанности... И, нужно
сознаться, что никогда полиция не была в таких надежных руках. Де Вержен
обладал редким даром разгадывать людей и давать нм поручения, сообразно их
способностям, щадя их силы в обычное время с тем, чтобы в случае надобности
потребовать от них все, что они могли бы сделать. Он удивительно умел
предупреждать борьбу самолюбий или конфликты из-за преимуществ службы в
различных отделах. В конце концов он окружил себя избранным персоналом, не
имевшим себе равного во всей Европе.
Это был лучший период жизни французской полиции. Слава о подвигах
Фроле, Люса и подобных им, гениальных агентах полиции, распространяясь на их
начальника, сделала положение последнего непоколебимым. И до такой степени
эта должность отождествлялась с занимавшим ее человеком, что уже нельзя было
даже представить себе префектуру без де Вержена. Поэтому легко понять, с
каким волнением этот высокопоставленный чиновник принял известие о
преступлении, лишившим его одного из самых ловких сотрудников.
Жак Фроле, в продолжение десяти лет бывший начальником полиции
общественной безопасности, успешно вел дела не только непосредственно
относящиеся к его служебной компетенции, но и затрагивающие политические или
частные интересы - и ни разу не потерпел неудачи. Умный, энергичный,
испытанной храбрости, без тени каких бы то ни было предрассудков,
презирающий людей за их подлости, он владел талантом молниеносно
сориентироваться и составить план, который так же быстро выполнялся, не
давая противникам времени опомниться. Потеря такого человека была
невосполнима. Об этом была мысль де Вержена, когда он получил известие о
только что совершенном ужасном преступлении.
Войдя в кабинет начальника полиции общественной безопасности, префект и
его спутники увидели несчастного лежащим на разостланном на полу матраце.
Помощник его Люс прикладывал смоченную холодной водой губку к ране, в
которой еще торчал кинжал: никто не решался выдернуть его до прихода врача.
- Он жив еще, - проговорил доктор Бурдон, бегло осмотрев раненого. - Но
от этого не легче: сердце бьется чрезвычайно слабо, а пульс почти незаметен.
- В таком случае нет надежды? - печально спросил префект.
- Я не вижу ее! - отвечал доктор, изучая направление кинжала. - Лезвие
проникло в легкое, между четвертым и пятым ребром, и должно было произвести
внутреннее кровоизлияние, против которого средства науки бессильны...
- Значит он умрет, не сказав ни слова... не назвав нам своего убийцу?
- По всей вероятности, господин префект однако, бывают иногда случаи,
настолько странные и непонятные, что категорически я ни за что не могу
ручаться. Чем далее я осматриваю рану, тем все более она мне кажется
смертельной. Однако, нет ничего невероятного, если мой диагноз и не
оправдается, если лезвие кинжала не повредило ни одного из важных органов, и
если внутреннее кровоизлияние, которого я опасаюсь, не произошло, то я не
только буду в состоянии вернуть его к жизни, но может статься, что он даже
выздоровеет.
- Да поможет вам Бог, доктор...
Во время этого разговора доктор, не теряя времени, легко разрезал
своими хирургическими ножницами платье умирающего и, обнажив его туловище,
приготовив повязки, бинты, корпию и другие необходимые предметы, в изобилии
имеющиеся в складе медикаментов при префектуре, принялся за извлечение из
раны кинжала - операцию очень опасную, которая могла привести к немедленной
смерти начальника полиции безопасности. Но, с другой стороны, не было
средств избежать ее, так как сердцебиение становилось все слабее и слабее, а
пульс уже совершенно не чувствовался. Кабинет наполнился народом, несмотря
на присутствие префекта, и каждую минуту старшие и простые агенты приходили
к помощнику начальника Люсу с отчетами о ходе дела по преследованию убийцы,
так как в ту минуту все были уверены, что тот не мог убежать. Доктор жестом
обратил внимание де Вержена на эту толпу, не перестававшую увеличиваться и
мешавшую ему. Префект приказал очистить кабинет, что было исполнено
моментально, и в комнате еще остались только помощник и два агента,
поддерживающие несчастного Фроле. Тогда доктор Бурдон взял правой рукой
ручку кинжала, и, придерживая рану двумя пальцами левой руки, стал
вытаскивать оружие, медленно, постепенно, без толчков... Вдруг он
остановился, - присутствующие заметили как он слегка побледнел.
- Что такое, доктор? - спросил префект, печально следивший за этой
сценой.
- Вот видите, - отвечал врач, - уже двадцать сантиметров клинка вышли
наружу, а я еще не вынул его до конца. Кроме того, раны от кинжалов,
подобной формы, почти всегда смертельны, благодаря расстройству, которое они
производят в органах... через десять минут этот человек будет уже мертв!
- Ради Бога! - вскричал де Вержен, - попробуйте привести его в чувство,
чтобы мы знали, по крайней мере, имя его убийцы...
- В таком случае следует воспользоваться последними проблесками
оставшейся ему жизни. - С этими словами доктор, отбросив уже бесполезную
осторожность, сразу выдернул из раны оставшуюся часть клинка и зажал слегка
двумя пальцами отверстие, так что кровь могла вытекать лишь тоненькой
струйкой, освобождая легкое и не рискуя вызвать кровоизлияние, которого
опасался врач. Опыт вполне удался, насколько это было возможно в подобном
безнадежном положении. Через несколько секунд умирающий открыл глаза.
Легкое, освобожденное от заполнявшей его крови, дало возможность вздохнуть с
хрипом и свистом, но в то же мгновение пенистая и бледная кровь показалась в
отверстии раны. Это последнее обстоятельство, несомненно, показалось доктору
очень важным, так как он отрывисто сказал де Вержену:
- Поспешите его спросить, - и прибавил тише, - через пять минут все
будет кончено.
- Фроле, - произнес префект, - вы меня понимаете? Раненый отвечал
утвердительно.
Де Вержен продолжал:
- Мужайтесь, мой бедный Фроле, ваше положение вовсе не безнадежно!
- Не теряйте напрасно времени, господин префект, - тихо проговорил
доктор, - с минуты на минуту он должен умереть!
Со своей стороны, Фроле энергичными знаками отвечал отрицательно на
утешительные слова своего начальника, Далее для ознакомления
