Роджер Желязны
МЕРТВОЕ И ЖИВОЕ
THE ENGINE AT HEARTSPRING'S CENTER, 1974
1995, И. Гурова, перевод
Я расскажу вам о существе по имени Борк. Оно родилось в ядре
умирающего солнца. Было выброшено в нынешний день из реки прошлого-будущего
как плод загрязнения времени. Оно возникло из глины и алюминия, пластмассы
и морской воды, дистиллированной в процессе эволюции. Оно вращалось,
подвешенное на пуповине обстоятельств, а затем, отсеченное от нее
собственной волей, обрело покой на отмелях мира, куда прибывают умирать.
Оно было частью человека в некоем месте у моря вблизи курорта, который
несколько вышел из моды с тех пор, как стал эвтаназийным центром.
Выберите из этого что угодно, и вы, возможно, не ошибетесь.
В этот день он прогуливался у воды, подцепляя длинной металлической
вилкой то, что выбросила ночная буря: блестящий камешек, который вещие
сестры возьмут для своей сувенирной мастерской, - цена обеда или коробочки
полировочной пасты для гладкой его части; лиловые водоросли для солоноватой
похлебки из даров моря в его вкусе; пряжку, пуговицу, красивую раковину;
белую фишку из казино.
Дул крепкий ветер, прибой бурлил пеной. Небо было сплошной
синевато-серой стеной без граффити птиц или воздушного транспорта. Он шел
по белесому песку, жужжа и пощелкивая, а сзади тянулся след - зубчатые
зигзаги и отпечатки одной подошвы. Почти рядом был мыс, где полярные птицы
с раздвоенными хвостами отдыхали несколько дней во время перелетов. Они уже
отправились дальше, но пляж был все еще усеян их пометом цвета ржавчины. И
там он снова увидел девушку - в третий раз за три дня. В первые два раза
она пыталась заговорить с ним, задержать его. Но он прошел мимо по многим
причинам. Теперь она была не одна.
Она поднялась на ноги - песок рассказывал о стремительном бегстве и
падении. На ней было то же красное платье, только порванное и испачканное.
Ее черные волосы - коротко подстриженные и очень густые - растрепались
настолько, насколько могли растрепаться. К ней приближался молодой человек
из Центра- их разделяло шагов пятнадцать. Позади него по воздуху скользила
завершательная машина - редкое зрелище! Величиной с полчеловеческого роста
и парящая примерно на той же высоте, формой она напоминала кеглю. Ее
передний шаровидный конец состоял из мелких граней и светился; три тонкие,
как фольга, оборки, напоминавшие балетную пачку, поблескивали, поднимаясь и
опускаясь в ритме, не связанном с ветром.
Услышав его шаги или заметив его краешком глаза, она отвернулась от
своих преследователей, сказала "помогите!" и произнесла имя.
Он долго колебался, хотя для нее это не длилось и секунды, а потом
оказался рядом с ней.
Человек и парящая машина остановились.
- В чем дело? - спросил он ровным, низким, чуть-чуть музыкальным
голосом.
- Они хотят забрать меня, - ответила она.,
- Ну и?
- Я не хочу.
- А! Вы не готовы?
- Да, я не готова.
- Тогда все просто. Недоразумение. Он обернулся к человеку и машине.
- Тут какое-то недоразумение, - сказал он. - Она не готова.
- Тебя это не касается, Борк, - ответил человек. - Центр принял
решение.
- Значит, его надо пересмотреть. Она говорит, что не готова.
- Иди займись своим делом, Борк.
Человек шагнул вперед. Машина последовала за ним.
Борк поднял руки - одну из мышц, другие из самого разного.
- Нет, - сказал он.
- Убирайся отсюда, - сказал человек. - Ты мешаешь.
Борк медленно двинулся на них. Огни в машине замигали, юбочки
опустились. С шипением она упала на песок и осталась неподвижной. Человек
остановился, попятился.
- Я должен суду сообщить...
- Уходи, - сказал Борк.
Тот кивнул, остановился, поднял машину, повepнулся и зашагал с ней по
пляжу, не оглядываясь. Борк опустил руки.
- Ну вот, - сказал он девушке, - теперь у вас есть время.
И пошел дальше, осматривая ракушки и плавник. Она пошла за ним.
- Они вернутся, - сказала она.
- Конечно.
- Что же мне тогда делать?
- Может, тогда вы будете готовы. Она покачала головой и положила руку
на его человеческую часть.
- Нет, - сказала она. - Не буду.
- Откуда вам знать сейчас?
- Я совершила большую ошибку, - ответила она. - Мне не надо было
приезжать сюда.
Он остановился и посмотрел на нее.
- Прискорбно. Лучше всего вам обратиться к психологам в Центре. Они
найдут способ убедить вас, что покой предпочтительнее тоски.
- Вас же они не убедили! - сказала она.
- Я особый случай. Тут нельзя проводить сравнений.
- Я не хочу умирать.
- Тогда они ничего не могут сделать с вами. Нужный психологический
настрой - обязательное условие. Оно оговорено в контракте - пункт седьмой.
- Они же могут ошибиться. Или, по-вашему, они никогда не ошибаются?
Их кремируют, как и всех остальных.
- Они крайне добросовестны. Со мной они обошлись честно.
- Только потому, что вы практически бессмертны. Машины в вашем
присутствии замыкаются. Никакой человек не может к вам прикоснуться без
вашего разрешения. И разве они не пытались кончить вас в состоянии
неготовности?
- По недоразумению.
- Как со мной?
- Не думаю.
Он отвернулся и пошел дальше.
- Чарльз Элиот Боркман! - позвала она. Опять это имя!
Он снова остановился и начал чертить вилкой решетку на песке.
- Зачем вы это сказали? - спросил он.
- Но это же ваше имя!
- Нет, - сказал он. - Тот человек погиб в глубинах космоса, когда
космолет прыгнул по неправильным координатам и оказался слишком близко от
звезды в момент ее взрыва.
- Он был герой. Дал сгореть половине своего тела, пока готовил
спасательный челнок для остальных. И он выжил.
- Скажем: какие-то его частицы. Не больше.
- Но это ведь было покушение, верно?
- Кто знает? Вчерашняя политика не стоит бумаги, потраченной на ее
обещания и угрозы.
- Он же был не просто политиком, а государственным деятелем,
гуманистом, одним из немногих, кого, когда он уходит со сцены, больше людей
любят, чем ненавидят.
Он издал что-то вроде смешка.
- Вы очень любезны. Но если так, то последнее слово все-таки осталось
за меньшинством. Лично я считаю, что в нем было много от бандита. Но мне
приятно, что вы перешли на прошедшее время.
- Вас восстановили так умело, что вы можете просуществовать вечность,
потому что вы заслуживали самого лучшего.
- Быть может, я уже просуществовал вечность. Чего вы хотите от меня?
- Вы приехали сюда умереть и передумали.
- Не совсем так. Я просто не обрел состояния, оговоренного в седьмом
пункте. Обрести покой...
- Как и я. Но у меня нет вашей возможности убедить в этом Центр.
- Быть может, если я пойду с вами и поговорю...
- Нет, - сказала она. - Их согласия хватит только на то время, пока
вы будете рядом. Таких, как мы, они называют жизнехватами и не стесняются с
нами. У меня нет брони, и я не могу доверять им, как вы.
- Так чего же вы от меня хотите... девочка?
- Нора. Называйте меня Нора. Защитите меня. Вот чего я хочу.
.Позвольте мне остаться с вами. Вы ведь живете где-то поблизости. Не
подпускайте их ко мне.
Он потыкал вилкой в рисунок и принялся стирать его.
- Вы уверены, что хотите этого?
- Да! Да, уверена.
- Ну хорошо. В таком случае можете пойти со мной,
Вот так Нора поселилась в хижине Борка у моря. В первые недели всякий
раз, когда являлись сотрудники Центра, Борк требовал, чтобы они поскорее
уходили. А потом перестали приходить вовсе.
Днем она ходила с ним по берегу и помогала собирать плавник, потому
что любила вечером развести огонь. А он, хотя жар и холод давно уже были
ему безразличны, со временем и на свой лад начал получать радость от
пылающего пламени.
Во время их прогулок он ковырялся в кучах мусора, нагроможденных
морем,
Далее для ознакомления