Антон Владимирович Томсинов.
Горсть песка. Митер.
c Copyright Томсинов Антон Владимирович ([email protected])
Обновлено: 02/12/2004. 258k. Статистика.
Повесть: Фантастика
Аннотация:
Первая часть книги.
ГОРСТЬ ПЕСКА. МИТЕР
Мне вспоминается один молодой самоубийца. Уж не знаю, какая несчастная
любовь толкнула его на это, но он старательно всадил себе пулю в сердце.
Не знаю, какому литературному образцу он следовал, натягивая перед этим
белые перчатки, но помню - в этом жалком театральном жесте я почувствовал
не благородство, а убожество. Итак, за приятными чертами лица, в голове,
где должен бы обитать человеческий разум, ничего не было, ровно ничего.
Только образ какой - то глупой девчонки, каких на свете великое множество.
Эта бессмысленная судьба напомнила мне другую смерть, поистине
достойную человека.
Антуан де Сент - Экзюпери.
"Планета Людей"
...Что такое память? Яне знаю. Не хочу мучить себя этим вопросом - он
не имеет практического применения. Но я чувствую, как моя собственная
память распадается на части: на память образов, память движений, память
чувств, память звуков, память запахов.
Я не верю памяти образов - она слишком часто подводила меня.
Я сомневаюсь в памяти чувств - она любит выворачивать всё наизнанку.
Память запахов обманчива и туманна.
Слишком часто вздрагивал я от шуток, которые играла со мной память
звуков, подбрасывая ложь.
Лишь ты у меня осталась, память движений, механическая программа
действий. Не отнять Им тебя у меня, даже если залезут в мой мозг и
выпотрошат всё оттуда, как вытряхивают мешок нищего. Только следя за
своими движениями, я могу со всей уверенностью сказать - я всё тот же.
Вот только кто - машина или зверь? Мне всё равно. Яустал от вопросов.
Яустал от правды. Яне хочу думать о ней. Яне буду думать ни о чём, что не
имеет отношения к моему настоящему - иначе сойду с ума. Судя по тому, что
я ещё помню от прошлого, это не всегда было мне приятно - сходить с ума.
Было небо - как взорванный кем - то тёмно - синий купол.
Была дорога - меня слепил её свет.
Я лишь вижу людей - но они все стали теперь похожи на кукол.
Нёс песок я в ладонях - его больше нет...
...Недостаточно проснуться и открыть глаза.
Надо встать и оглядеться вокруг...
Вмашине, куда я вернулся после короткого отдыха в придорожной
гостинице, подкреплённый кружкой горячего чая и бутербродом с холодной
ветчиной, было душно - кондиционер опять сломался. Какая жалость, что это
случилось именно сейчас, когда до полиса оставалось ехать каких - нибудь
сорок минут. Вгостиничной столовой меня обдувал прохладный ветерок, и
потому было вдвойне неприятно сознавать, что придется снова ехать в
духоте. Но время не ждёт, и, успокаивая себя мыслями об отдыхе в полисе, я
положил свою сумку на соседнее кресло, сел и плотно захлопнул дверь.
Конечно, можно открыть окно, но в таком случае я расплачусь за это жизнью
- только герметичная оболочка машины и мощные фильтры радиационной защиты
надёжно ограждают от враждебного внешнего мира того, кто покинет
энергокупол, раскинутый над гостиницей и соседними бензозаправками.
Больше я не думал о предстоящей дороге, а просто, словно робот,
совершал все необходимое, чтобы наконец отправиться в путь.
Часы на приборной доске зелеными цифрами 21:34бросали отблеск на левую
руку, лежащую на руле. Япереключил тумблеры и тронул машину с места.
Вывеска на гостинице светилась ядовито - жёлтым. "Всегда есть свободные
места.
Удобно и недорого". Почему меня так раздражает эта фраза?
Отъехав метров пятнадцать, я заметил фигуру, стоящую у обочины. Это был
старик в странной, потрепанной одежде. Он не голосовал - всё равно не
возьмут - он просто стоял, будто бы греясь в свете фар отъезжавших
автомобилей. Наверняка ждал грузовой фургон, чтобы за жалкую плату
спрятаться в кузове и таким способом доехать до полиса, перекатываясь на
крутых поворотах и ударяясь о закреплённые грузовые контейнеры.
Отвратительный способ путешествовать - мне самому однажды пришлось
испытать все его прелести. Водители таких фургонов - люди простые и
грубые. Часто они забывают о пассажире уже к следующей остановке и
спокойно идут пить пиво, оставив человека взаперти. Анекоторые любят
специально потрясти машину на ухабах, слушая, как за спиной бьётся о борта
и железные ящики человеческое тело.
Не знаю, что на меня нашло, но я остановил машину и окликнул старика,
предложив ему ехать со мной. Скорее всего, мной овладело презрение к
остальным людям, копошившимся и разъезжавшимся от гостиницы в разные
стороны. Они - то даже не подумали, что стоящий на обочине старик - тоже
человек. Максимум, на что мог надеяться этот бродяга, - что среди шофёров
не найдется молодчика, который ради развлечения собьёт его своей машиной.
Старик посмотрел на меня недоверчиво - как ещё он мог смотреть на
человека, который предлагает ему ехать в довольно дорогой и современной
машине!
- Me no jok. Get in, rods a dang now. (Яне шучу. Залезай внутрь, дороги
опасны в наши дни.) - окликнул я старика ещё раз, используя обычный, всеми
принятый и понимаемый язык - жалкую, примитивную смесь, лишённую красоты и
глубины. Аведь многие жители полисов знают лишь этот словесный мусор, он
стал для них родным.
- Sak tu.(Спасибо тебе.) - ответил наконец старик и влез на заднее
сиденье.
Видно, тряска в фургоне его не очень увлекала, и так хотелось поверить
незнакомцу, предложившему тёплую, удобную машину. Вдруг не шутит, есть
ведь ещё добрые люди. Аможет, ему уже настолько опротивела жизнь, что,
нимало её не ценя, он готов был рискнуть ради комфортной поездки.
Я и на самом деле не шутил, хотя к добрым себя бы не отнёс. Но мне не в
тягость подвезти человека. Ктому же почти неделю я общался лишь с
обслуживающим персоналом гостиниц и придорожных ресторанчиков. Астарики
обычно гораздо более приятные собеседники, чем наше или младшие поколения.
Судя по виду, этот ветеран лет на десять старше моих родителей, так что
должен помнить мир до Апокалипсиса.
Старик осторожно огляделся, стараясь быть как можно тише и незаметнее.
Теперь, при свете лампы автомобильного салона, я лучше рассмотрел его.
Свой тощий мешок из грубой тёмно - зелёной ткани он держал на коленях
двумя руками. Было в нём что - то от бездомного кота, жадно уплетающего
найденную еду и при этом не забывающего оглядываться по сторонам в
ожидании неприятностей. Да и его волосы с бороденкой напоминали
взъерошенную кошачью шерсть. Сам он был худ, одежда - поношенной, но
довольно опрятной. Похоже, старик следил за её состоянием.
Нервные движения рук, быстрый пугливый взгляд и постоянное напряжение
выдавали в нём нищего бродягу - из тех, которые шатаются от полиса к
полису, пытаясь найти работу, кров над головой и маломальское пропитание.
Щеки - впалые и небритые; левая бровь где - то обгорела. Во всяком случае,
он хотя бы старался выглядеть более - менее прилично. Это уже многое
говорит о человеке.
Яулыбнулся ему в зеркало заднего вида, когда мы отъезжали от гостиницы,
вооружившись четырьмя конусами света фар, и спросил, действительно ли ему
настолько всё равно, куда ехать, что он даже не поинтересовался моим
маршрутом.
Старик пробормотал (я не говорю "промямлил" только из - за его желания
сказать фразу отчетливо и громко) , что все машины, поворачивающие на эту
дорогу, едут в Сентополис, а ему лишь бы добраться до какого - нибудь
города.
Я наконец вырулил на одностороннюю трассу почти без поворотов и
ответвлений, где можно развить большую скорость, и разогнал машину до
отметки 150км/час.
Двигаться медленнее - нерационально, быстрее - небезопасно. Все машины
здесь едут примерно с такой скоростью, поэтому риск - минимален.
Старик тем временем пришёл в себя, обрёл некоторую уверенность и
походил уже не на бродягу, а скорее на человека, которого неожиданно
постигли неприятности. Он сказал мне несколько слов благодарности и
добавил, видимо из желания поднять свой статус в моих глазах, что как раз
вышел прогуляться после обеда в гостинице и ждал знакомого водителя,
который обычно подкидывал его до полиса. Яответил дежурной, ничего не
значащей фразой, он ещё что - то пробурчал о преимуществах машин
Далее для ознакомления
