Джон Стейнбек
Гроздья гнева
"Гроздья гнева; Зима тревоги нашей. Романы / Пер. с англ. Н. Волжиной, Е.
Калашниковой; Вступ. ст. А Мулярчика.": Ураджай; Мн.; 1987
Аннотация
Написанная на основе непосредственных личных впечатлений книга
Стейнбека явилась откликом на резкое обострение социально-экономической
ситуации в США в конце 30-х годов. Летом 1937 года многие центральные штаты
к западу от среднего течения Миссисипи были поражены сильной засухой,
сопровождавшейся выветриванием почвы, "пыльными бурями". Тысячи разорившихся
фермеров и арендаторов покидали родные места. Так возникла огромная волна
переселенцев, мигрирующих сельскохозяйственных рабочих, искавших пристанища
и заработка в долинах "золотого штата" Калифорнии. Запечатлев события и
социальный смысл этого "переселения народов", роман "Гроздья гнева" в
кратчайшее время приобрел общенациональную славу как символ
антикапиталистического протеста, которым была проникнута общественная
атмосфера Соединенных Штатов в незабываемую пору "красного десятилетия".
Силе и четкости выражения прогрессивных идей в лучшем романе Стейнбека
во многом способствует его оригинальная композиция. Эпическому повествованию
об испытаниях, выпадающих на долю переселенцев, соответствуют меньшие по
объему главы-интерлюдии, предоставляющие трибуну для открытого выражения
мыслей и чувств автору.
"Гроздья гнева" - боевое, разоблачительное произведение, занимающее
выдающееся место в прогрессивной мировой литературе, проникнутой духом
освободительных идей. Правдиво воспроизводя обстановку конца 30-х годов,
американский писатель сумел уловить характерные для различных слоев
населения оттенки всеобщего недовольства и разочарованности.
Джон Стейнбек
Гроздья гнева
Кэрол, которая подвигла меня на это.
Тому, который испытал все это на себе.
Глава первая
Красные поля и часть серых полей Оклахомы только сбрызнуло последними
дождями, и этого было слишком мало, чтобы размягчить запекшуюся землю. Плуги
прошлись по полям, исчерченным струйками не впитавшейся в почву воды. После
дождей кукуруза быстро дала ростки, по обочинам дорог зазеленели травы и
бурьян, - и серые поля и темно-красные поля начали исчезать под зеленым
покровом. В конце мая небо выцвело, и облака, всю весну державшиеся кучками
высоко в небе, мало-помалу растаяли. Горячее солнце день за днем пекло
подрастающую кукурузу, и вот по краям зеленых побегов уже начала проступать
коричневая полоска. Тучи появлялись ненадолго и исчезали, а потом и вовсе
перестали собираться. Зеленый бурьян потемнел, защищаясь от солнца, и уже не
захватывал новых участков. На поверхности земли образовалась тонкая
спекшаяся корка, и по мере того как выцветало небо, выцветала и земля:
красные поля становились жухло-розовыми, серые выгорали до белизны.
По откосам размывов, оставшихся после прошлогодних дождей, земля
струилась сухими струйками. Пробегая по ним, суслики и муравьиные львы
ссыпали вниз маленькие лавины пыли. Солнце палило изо дня в день, и листья
молодой кукурузы становились уже не такими упругими и прямыми: сначала они
чуть прогнулись посередине, потом жилки потеряли свою крепость, и лист поник
к земле. Пришел июнь, и солнце стало печь еще свирепее. Коричневая полоска
по краям кукурузных листьев ширилась, подбираясь к центральной жилке. Бурьян
сморщился, и стебли его повисли вниз, касаясь корней. Воздух был прозрачный,
небо - совсем выцветшее, и земля тоже выцветала день ото дня.
На дорогах, там, где землю дробили колеса и рассекали лошадиные копыта,
корка подсохшей грязи превратилась в пыль. Все движущееся по этим дорогам
поднимало ее за собой: пешеход шел по пояс в тонкой пыли, фургон взметал ее
вровень с изгородью, за автомобилем она клубилась облаком. Пыль долго стояла
в воздухе, прежде чем снова осесть на землю.
Когда июнь уже близился к концу, из Техаса и Мексиканского залива
надвинулись тучи - тяжелые грозовые тучи. Люди в полях смотрели на них,
втягивали ноздрями воздух, поднимали руку, послюнив палец, - проверяли, есть
ли ветер. И лошади беспокоились, не стояли на месте. Грозовые тучи окропили
землю дождем и быстро ушли дальше, в другие страны. Небо после их ухода было
такое же выцветшее, солнце палило по-прежнему. Дождевые капли, упав на
землю, пробуравили в пыли маленькие воронки, немного промыли кукурузные
листья, и это было все.
Вслед тучам повеял мягкий ветер, он гнал их к северу и легко покачивал
увядающую кукурузу. Прошел день, и ветер окреп, но дул он ровно, без
порывов. Дорожная пыль поднялась в воздух, ее относило на бурьян, росший по
обочинам дорог, и на поля. Теперь ветер дул сильно и резко, он старался
раскрошить подсохшую корку на кукурузных грядах. Мало-помалу небо потемнело,
а ветер все шарил по земле, вздымая пыль и унося ее с собой. Ветер крепчал.
Запекшаяся корка не устояла перед ним, над полями поднялась пыль, тянувшаяся
серыми, похожими на дым космами. Кукурузу с сухим шуршанием хлестал
налетавший на нее ветер. Тончайшая пыль уже не оседала на землю, а шла
вверх, в потемневшее небо.
Ветер крепчал, он забирался под камни, уносил за собой солому, листья и
даже небольшие комья земли и отмечал ими свой путь, проносясь по полям.
Воздух и небо потемнели, солнце отсвечивало красным, от пыли першило в
горле. За ночь ветер усилился; он ловко пробирался между корнями кукурузы, и
она отбивалась от него ослабевшими листьями до тех пор, пока он не вырвал ее
из земли, и тогда стебли устало повалились набок, верхушками указывая
направление ветра.
Наступило время рассвета, но день не пришел. В сером небе появилось
солнце - мутно-красный круг, излучающий слабый, похожий на сумерки свет; к
вечеру сумерки снова слились с темнотой, и в темноте над повалившейся
кукурузой завывал и плакал ветер.
Люди сидели по домам, а если им случалось выходить, они завязывали нос
платком и надевали очки, чтобы защитить глаза от пыли.
Снова наступила ночь - кромешно черная, потому что звезды не могли
проникнуть сквозь мглу, а света из окон хватало только на то, чтобы
разогнать темноту во дворе около жилья. Пыль смешалась с воздухом, слилась с
ним воедино, точно эмульсия из пыли и воздуха. Дома были закрыты наглухо,
дверные и оконные щели забиты тряпками, но пыль незаметно проникала внутрь и
тончайшим слоем ложилась на стулья и столы, на посуду. Люди стряхивали ее у
себя с плеч. Еле заметные полоски пыли наметало к дверным порогам.
Среди ночи ветер смолк, и наступила тишина. Пропитанный пылью воздух
приглушал звуки, как не приглушает их даже туман. Лежа в постелях, люди
услышали, что ветер утих. Они проснулись в ту минуту, когда свист его замер
вдали. Они лежали и напряженно вслушивались в тишину. Вот закукарекали
петухи, но их голоса звучали приглушенно, и люди беспокойно заворочались в
постелях, думая: скорей бы утро. Они знали: такая пыль уляжется не скоро.
Утром она стояла в воздухе, точно туман, а солнце было ярко-красное, как
свежая кровь. И этот день и весь следующий небо сеяло пыль на землю. Земля
покрылась ровным мягким слоем. Пыль оседала на кукурузу, скапливалась
кучками на столбах изгородей, на проводах; она оседала на крыши, покрывала
траву и деревья.
Люди выходили из домов и, потянув ноздрями опаляющий жаром воздух,
прикрывали ладонью нос. И дети тоже вышли из домов, но они не стали носиться
с криками по двору, как это бывает с ними после дождя. Мужчины стояли у
изгородей и смотрели на погибшую кукурузу, которая быстро увядала теперь и
только кое-где проглядывала зеленью сквозь слой пыли. Мужчины молчали и не
отходили от изгородей. И женщины тоже вышли из домов и стали рядом с
мужьями, спрашивая себя, хватит ли у мужчин сил выдержать это.
Далее для ознакомления