Жорж СИМЕНОН
МЕГРЭ КОЛЕБЛЕТСЯ
Литературный ПОРТАЛ
http://www.LitPortal.Ru
#
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Привет, Жанвье!
- Доброе утро, патрон!
- Здорово, Люка! Здорово, Лапуэнт!
При виде Лапуэнта Мегрэ не мог сдержать улыбки. И не только потому,
что юноша вырядился в новенький, прилегающий в талии светло-серый в красную
крапинку костюм. В это утро улыбались все: на улицах, в автобусах, в
магазинах.
Накануне было пасмурное воскресенье с налетавшим ветром и холодным
дождем, как посреди зимы, и вдруг уже на другое утро - четвертого марта -
люди проснулись и увидели, что наступила весна.
Правда, солнце еще несколько хмурилось, а небесная лазурь казалась
совсем хрупкой, но весеннее настроение разливалось в воздухе и светилось в
глазах прохожих - словно каждый чувствовал себя соучастником этой радостной
перемены, вдыхая соблазнительные запахи утреннего Парижа.
Мегрэ явился без пальто, проделав добрую часть пути пешком, а войдя в
кабинет, сразу же приоткрыл окно. Сена засветилась новыми красками: ярче
стали багровые полосы на трубах буксиров, и блестели на солнце
свежевыкрашенные баржи.
Комиссар заглянул в комнату инспекторов:
- Что, ребята, начнем?
Это называлось "маленьким рапортом", в отличие от большого,
настоящего, на который ежедневно в 9 утра собирались у шефа руководители
бригад. А пока Мегрэ был в обществе своих ближайших сотрудников.
- Ну, как вчера провел день? - спросил он у Жанвье.
- У тещи в Вокрессоне, вместе с детьми.
Лапуэнт, смущенный своим преждевременно надетым новым летним костюмом,
держался в сторонке.
Мегрэ расположился за своим рабочим столом, набил трубку и стал
разбирать почту.
- Это тебе, Люка... По делу Лебур... Другие документы передал
Лапуэнту:
- Отправить в прокуратуру...
Рано было говорить о листве, но на деревьях, окаймлявших набережную,
были намеки на бледную зелень.
В те дни не разбиралось ни одного крупного дела, которое привело бы в
коридоры Дворца правосудия полчища журналистов и фотографов и вызвало бы
властные телефонные звонки из высоких сфер. Заурядные дела... Текучка...
- Какой-то психопат или психопатка, - заключил Мегрэ, беря конверт, на
котором его имя и адрес полиции были выведены печатными буквами.
Конверт был белый, совсем необычный, роскошный. На марке стоял
штемпель почтового отделения на улице Миромениль. Вынув письмо, комиссар
прежде всего подивился бумаге: веленевая, толстая, хрустящая, необычного
формата. Должно быть, сверху срезали полоску, чтобы убрать тисненный гриф с
указанием фамилии и адреса. Работа была проделана старательно, с помощью
линейки и острого лезвия. Текст, так же, как и адрес, был написан печатными
буквами.
- А может быть и не псих, - пробормотал Мегрэ.
"Господин дивизионный комиссар <Дивизиэионный комиссар - руководитель
специальной бригады во французской сыскной полиции.>, я не знаю вас лично,
но все, что я читал о ваших расследованиях и вашем отношении к
преступникам, внушает мне доверие. Это письмо вас удивит. Не торопитесь
бросить его в корзину для бумаг. Это не забавная шутка и не затея маньяка.
Вы знаете лучше меня, что действительность не всегда правдоподобна.
Скоро должно произойти убийство, точнее, через несколько дней. Быть
может, его совершит человек, которого я знаю, а может быть, и я сам.
Пишу вам не для того, чтобы предотвратить драму. Она в каком-то смысле
неизбежна. Мне просто хочется, чтобы когда это случится, вы были в курсе
дела.
Если вы примете мои слова всерьез, не откажитесь поместить в отделе
объявлений "Фигаро" или "Монд" одну строчку: "К.Р. Жду следующего письма".
Не знаю, напишу ли я его. Я слишком взволнован. Некоторые решения
принимать очень трудно. Быть может, я когда-нибудь увижу вас в вашем
кабинете, но тогда мы будем по разные стороны барьера.
Преданный вам".
Мегрэ больше не улыбался. Нахмурив брови, он еще раз пробежал письмо,
потом посмотрел на своих помощников:
- Нет, видно, не псих, - повторил он. - Послушайте!
И медленно прочел, выделяя некоторые слова. Ему приходилось получать
немало подобных писем, но чаще всего слог в них был не таким изысканным, а
некоторые фразы всегда подчеркивались. Часто они писались красными или
зелеными чернилами и содержали много орфографических ошибок.
А здесь рука писавшего не дрожала. Буквы были четкие, без завитушек,
без единой помарки.
Мегрэ посмотрел бумагу на свет и прочитал водяные знаки: Морванская
веленевая бумага.
Каждый год он получал сотни анонимок. За редкими исключениями они были
на дешевой бумаге, какую можно купить в любой лавчонке. Иногда буквы были
вырезаны из газет.
- Никакой явной угрозы... - прошептал он. - Скрытая тревога...
"Фигаро" и "Монд" - газеты, особенно популярные среди слоев зажиточной
интеллигенции.
Он снова оглядел всех троих.
- Займешься этим, Лапуэнт? Первым делом нужно связаться с фабрикантом
бумаги. Вероятно, он живет в Морване.
- Ясно, патрон...
Так началось дело, которое вскоре доставило Мегрэ больше хлопот, чем
многие преступления, о которых кричат первые страницы газет.
- Дашь объявление!..
- В "Фигаро"?
- В обе газеты.
Звонок известил о начале рапорта, и Мегрэ с папкой под мышкой
направился в кабинет шефа. И сюда через открытое окно доносился городской
шум. Один из инспекторов воткнул в петлицу веточку мимозы и смущенно
объяснил:
- Их уже продают на улице...
Мегрэ не упомянул о письме. Он с удовольствием курил трубку,
равнодушно поглядывая на коллег, поочередно излагавших свои мелкие дела, и
мысленно подсчитывал, сколько же раз он присутствовал на этой процедуре.
Тысячи раз.
А как он завидовал в молодости своему начальнику, который каждое утро
проникал в это святилище. Разве не предел желания - руководить бригадой
уголовной полиции? В ту пору он не смел об этом и мечтать. Не больше, чем
теперь Лапуэнт или Жанвье, чем даже его добрый Люка.
Однако Мегрэ этого достиг и на протяжении долгих лет работы больше об
этом не задумывался, но сегодня, в это чудесное утро, когда воздух так
благоухал, а люди, вместо того чтобы чертыхаться из-за грохота автобусов,
мило улыбались, ему почему-то вспомнились мечты его молодости.
Вернувшись через полчаса, Мегрэ был поражен, застав у себя в кабинете
стоявшего у окна Лапуэнта. Модный костюм делал его тоньше, выше и еще
моложе. Двадцать лет назад инспектору полиции не разрешили бы ходить этаким
пижоном.
- Это было проще простого, патрон.
- Узнал имя фабриканта бумаги?
- Жерон и сын. Вот уже три или четыре поколения этой семьи владеют
предприятием "Морванская бумага" в Отэне... Это даже и не фабрика, а нечто
вроде кустарного производства... Бумага только определенных сортов либо для
роскошных книг, особено стихов, либо для почтовых наборов... У Жеронов не
больше десятка рабочих... Судя по тому, что мне сказали, в этих краях еще
сохранилось немало таких мастерских.
- Ты выяснил, кто их представитель в Париже?
- У них нет представителя... Они непосредственно связаны с
художественными издательствами и двумя писчебумажными магазинами, один на
улице Фобур Сент-Онорэ, другой на авеню Оперы...
- Фобур Сент-Онорэ? Это тот, что наверху, слева?
- Полагаю, что да, судя по номеру...
Мегрэ часто останавливался у витрины этого магазина. Там были
выставлены бланки приглашений, визитные карточки, и можно было прочесть
титулы, ставшие теперь непривычными:
Граф и графиня де Бодри имеют честь...
Баронесса де Гран-Люссак с радостью сообщает...
Князья, маркизы, подлинные или мнимые, о возможности существования
которых никто, вероятно, и не подозревал. Они приглашали на обеды, на
охоту, на партию в бридж, сообщали о свадьбе дочери или рождении младенца.
И все это на роскошной Далее для ознакомления
