Жорж СИМЕНОН
Перевод с французского: А. Миролюбова, Г. Орел
МЕГРЭ И СТАРИКИ
Литературный ПОРТАЛ
http://www.LitPortal.Ru
#
Глава 1
Стоял удивительный месяц май, какие выдаются лишь два-три раза в
жизни, когда ослепительно светит солнце, когда все вокруг радует взор, а
воздух напоен воспоминаниями о детстве. Мегрэ называл его месяцем
благодати, ибо он напоминал комиссару и его первое причастие, и первую
весну в Париже, когда все было еще для него внове, все полно чудес.
На улице, в автобусе, в своем кабинете ему доводилось застывать на
месте под впечатлением от отдаленного звука, дуновения теплого ветерка,
светлого пятна корсажа, переносивших его на двадцать, а может быть,
тридцать лет назад.
Накануне, когда они собирались на обед к семейству Пардонов, жена
вдруг спросила его, слегка покраснев:
- А не смешно ли я выгляжу в мои-то годы в этом цветастом платье?
В тот вечер их друзья Пардоны против обыкновения пригласили супругов
Мегрэ не к себе домой, а в небольшой ресторан на бульваре Монпарнас, где
они вчетвером обедали на террасе.
Мегрэ и его супруга молча обменялись заговорщическими взглядами, так
как лет тридцать тому назад на этой самой террасе они впервые пообедали
вдвоем.
- Есть у них баранье рагу?
Хозяева заведения переменились, но в меню по-прежнему было рагу из
баранины, над столиками все так же криво висели лампы, по углам стояли
растения в кадках и шавиньоль в графинах на столиках.
Всем было весело. За кофе Пардон достал из кармана журнал в белой
обложке:
- Послушайте, Мегрэ, о вас тут пишут в "Ланцете".
Мегрэ, знавший по названию этот очень известный и серьезный английский
медицинский журнал, нахмурился.
- Они пишут о вашей профессии вообще. Статья подписана неким доктором
Ричардом Фоксом, я вам сейчас переведу более или менее дословно отрывок,
который будет вам интересен. "Осведомленный психиатр, опираясь на свои
научные познания и свой врачебный опыт, в состоянии хорошо понимать людей.
Однако бывает и так, что, увлекшись теорией, он понимает их хуже, чем
способный школьный учитель, писатель или даже полицейский".
Какое-то время они поговорили об этом то в шуточном, то в более
серьезном тоне. Потом супруги Мегрэ проделали часть пути домой пешком по
утихшим улицам.
В то время комиссар еще не подозревал, что эти слова лондонского врача
будут неоднократно приходить ему в голову в течение ближайших дней и что
воспоминания, навеянные сказочным месяцем маем, окажутся чуть ли не дурным
предзнаменованием. На следующий день в автобусе, увозившем его в Шатле, он
еще рассматривал лица пассажиров с таким же любопытством, как когда был
новичком в столице.
Ему было также любопытно подниматься по лестнице в здание уголовной
полиции в качестве дивизионного комиссара, отвечая на почтительные
приветствия сослуживцев. А давно ли он, взволнованный, впервые вошел в это
учреждение, руководители которого казались ему легендарными личностями?
На душе у него было и легко, и немного грустно.
Открыв окно, он просмотрел почту и вызвал молодого Лапуэнта, чтобы
дать ему указания.
За двадцать пять лет Сена ничуть не изменилась: все так же проплывали
по ней лодки, а рыбаки с удочками стояли на тех же самых местах, как будто
никуда и не уходили.
Попыхивая трубкой, комиссар наводил порядок у себя в кабинете,
освобождая его от завершенных дел и уничтожая дела незначительные, когда
зазвонил телефон.
- Вы можете зайти ко мне на минутку, Мегрэ? - спросил директор.
Мегрэ неспешно направился в кабинет шефа.
- Мне только что позвонили с набережной Орсе по любопытному поводу. Не
сам министр иностранных дел, разумеется, а начальник его кабинета. Меня
попросили срочно прислать к ним человека, наделенного полномочиями
принимать решения. Так мне было сказано. "Может, инспектора?" - спросил я.
"Желательно кого-нибудь рангом повыше. Вероятно, здесь речь идет о
преступлении".
Мужчины переглянулись без намека на иронию во взгляде, так как оба не
любили иметь дело с министерствами, а тем более с таким высокопоставленным,
как министерство иностранных дел.
- Вот я и подумал, что, может быть, вы сами туда отправитесь...
- Наверное, придется мне...
Директор взял со стола лист бумаги и протянул его Мегрэ:
- Вам нужно спросить месье Кромьера. Он вас ждет.
- Это начальник кабинета?
- Нет. Это человек, занимающийся этим делом.
- Мне взять с собой инспектора?
- Ничего не знаю, кроме того, что я вам уже сказал. Эти люди любят
тайны.
Мегрэ все же позвал с собой Жанвье, и они сели в такси. На набережной
Орсе их направили не к главной лестнице, а к узенькой в глубине двора, по
которой они протискивались словно между кулисами в театре. Поблуждав по
коридорам, они обнаружили приемную, и там вахтер, никак не отреагировав на
фамилию Мегрэ, заставил его заполнить карточку.
Наконец их провели в какой-то кабинет, где одетый с иголочки молодой
чиновник неподвижно и молчаливо сидел напротив такой же бесстрастной
пожилой дамы.
Складывалось впечатление, что они, вероятно, сидят так с тех пор,
когда с набережной Орсе позвонили в уголовную полицию.
- Комиссар Мегрэ?
Комиссар представил Жанвье, которого молодой человек удостоил лишь
беглым взглядом.
- Не зная, в чем здесь дело, я на всякий случай захватил одного из
своих инспекторов...
- Садитесь.
Кромьер заботился прежде всего о том, чтобы напустить на себя важный
вид, и говорил он с такой снисходительностью, какая присуща чиновникам его
ведомства.
- Если уж с набережной Орсе обратились непосредственно в уголовную
полицию, - он произнес слово "набережная" так, будто речь шла о чем-то
священном, - значит, господин комиссар, дело не совсем обычное...
Наблюдая за ним, Мегрэ держал в поле зрения и пожилую даму, должно
быть глухую на одно ухо, так как она вытягивала шею, чтобы лучше слышать, и
в то же время следила за движением губ.
- Мадемуазель... - Кромьер заглянул в одну из карточек у себя на
столе. - Мадемуазель Ларрье - служанка, вернее, гувернантка в доме одного
из наших старейших и наиболее заслуженных послов, графа де Сент-Илера, о
котором вы наверняка слышали...
Мегрэ помнил это имя, потому что встречал его в газетах, но это, как
ему казалось, было слишком давно.
- Выйдя в отставку лет двенадцать тому назад, граф де Сент-Илер жил в
Париже в своей квартире на улице Сен-Доминик. Сегодня в половине девятого
мадемуазель Ларрье явилась сюда, и ей пришлось подождать какое-то время,
пока ее смог принять ответственный работник.
Мегрэ представил себе пустые кабинеты в половине девятого утра и
пожилую даму, неподвижно сидящую в приемной, устремив взгляд на входную
дверь.
- Мадемуазель Ларрье на службе у графа де Сент-Илера уже больше сорока
лет.
- Сорок шесть, - уточнила она.
- Пусть так. Она была рядом с ним на всех его постах и вела домашнее
хозяйство. Последние двенадцать лет она была единственной, кто жил в его
квартире на улице Сен-Доминик. И вот сегодня, найдя пустой спальню, куда
она принесла завтрак своему хозяину, она обнаружила его мертвым у него в
кабинете.
Старая дама смотрела на них по очереди проницательным и недоверчивым
взглядом.
- По ее словам, Сент-Илер получил одно или несколько пулевых ранений.
- Она не обращалась в полицейский участок?
Белокурый молодой человек напустил на себя важный вид:
- Я понимаю ваше удивление. Но не забывайте, что мадемуазель Ларрье
большую часть своей жизни прожила в дипломатической среде. И хотя граф уже
не состоял на дипломатической службе, она все же подумала, что в нашей
профессии есть определенные правила сохранения тайны...
Мегрэ подмигнул Жанвье.
- И ей не пришло в голову вызвать врача?
- Дело в том, что смерть не вызывала Далее для ознакомления
