ГРИГОРЬЕВ ВЛАДИМИР СТЕПАНОВИЧ
ГРИГОРИЙ ШЕЛИХОВ
ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН
СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ
Москва ∙ 1956
ЧАСТЬ I
Времен в глубоком отдаленьи
Потомство тех увидит тени,
Которых мужествен был дух.
Г. Державин
Глава первая
1
Теряясь во времени давнем и забытом, быль эта развернулась свыше
полутораста лет тому назад на гористом Кыхтаке, замыкающем тысячеверстную
цепь Алеутских островов у берегов Америки.
Населявшие остров Кыхтак плосколицые и безбородые люди не допускали на
свою землю пришельцев с тусклой и потому казавшейся им неприятной белой
кожей. Желто-смуглая да еще блестящая от смазки китовым жиром кожа
представлялась природным кыхтаканцам несомненным признаком превосходства их
над другими людьми. Они, алеуты-кыхтаканцы, выводя свое происхождение от
сожительства первой женщины с фантастическим человеком-медведем, считали
себя представителями особого племени людей и в то же время охотно
откликались, когда их называли "алеутами". Алеуты - это было прозвище,
которое кыхтаканцам дали впервые высадившиеся на остров белокожие бородачи -
русские.
Ко времени высадки русских мореходов-добытчиков алеуты насчитывали у
себя тысячи храбрых воинов с луками, стрелами, копьями, убивавшими могучих
зверей моря и суши. Однако сто тридцать отважных людей промышленной
экспедиции купеческого сына Григория Шелихова оказались неодолимыми.
Костяные и обсидиановые наконечники стрел и копья не помогли алеутам в их
столкновении с пришельцами, которые посылали гром и молнии из "железных
палок", приставляемых к плечу.
Однако победители "русы", так называли себя пришельцы-русские, - звук
"р" не давался языку алеутов, и они произносили не "русы", а "лусы", -
оказались и не страшны и не беспощадны. Соседи, соплеменники кыхтаканцев с
островов Уналашка, Тана-гуни, Атха, лежащих к заходу солнца, или племя
кенайцев, говорившее на одном языке с кыхтаканцами, жившее под восходом
солнца на Большой земле - Алхаласке*, поступали иначе: победив, они
истребляли до последнего всех способных носить оружие.
______________
* Аляска.
Освоившись с новым положением, кыхтаканцы вскоре поняли, что белокожие
пришельцы ищут не войны, а дружбы и согласия. Они не отбирают ни запасов
пищи, ни байдар, ни орудий лова или охоты, не уводят они и женщин и
равнодушно смотрят на драгоценные обломки железа и меди, эти подобранные
алеутами на берегу безыменные свидетельства чьей-то гибели в пучинах океана.
Единственным, чего искали и к чему устремлялись "русы", были шкуры
зверей: морских бобров и котов, песцов и лисиц - черных и огневок, медведей
и даже ничтожного тарбагана - пестрого сурка-землеройки, а то и еще более
ничтожной белки-поскакушки. "Русы" били этих зверей новыми, невиданными
среди алеутов способами или выменивали у туземцев шкуры на железные ножи,
несравнимые по достоинству с каменными, на зеленые листья крепкой русской
махорки и на драгоценные корольки - коралловые красные бусы. Случалось,
давали и ковшик горького, веселящего сердце и ноги напитка - "вотка".
Слово "вотка" облетело весь остров. Ей приписывали магическое свойство
наделять человека весельем, облегчать неудачу в охоте, "вотка" заставляла
забывать голод, склоняла женщин к любовной ласке.
Великий тойон народа "касяки" - так произносили алеуты слово "казаки" -
имел воинское имя Ше-лих. Однажды он рассердился на малое количество мехов,
принесенных на обмен, и объявил:
- Вотка будем давать в награду только тому, кто принесет менять не
меньше двух бобровых шкур.
Из этого алеуты заключили, что напиток дорогой, обладает магической
силой и "русы" берегут его для себя.
- Ты - хитрый и несправедливый человек! - упрекнули русского
кыхтаканцы. - Ты живешь среди нас и знаешь, как редки морские бобры и как
много людей и байдар нужно для охоты за ними. А шкура бобра всегда достается
богатым, имеющим калгу-каюра - раба-гребца на байдаре. Бедному же охотнику,
которому нужно самому и каюрить и стрелку спускать, говорят: "Как ты мог
убить бобра? Ты должен был каюрить".
- Так всегда было, будет и должно быть, - отвечал Ше-лих искавшим
справедливости, - один гребет и везет, другой добычу берет...
- А кто установил?
- Бог!
- А кто такой бог?
- Тот, кто дает одним богатство, а другим - бедность.
- Он хитрый и несправедливый человек!
- Глупцы! Он не человек, а бог, и не мы - бог дает законы.
Кыхтаканцы не поверили в то, что они глупы, и им не понравился бог
Шелихова, но люди, которым этот бог покровительствовал, были могущественны,
и спорить о законах их бога не приходилось.
Всячески домогаясь вольготной и безопасной добычи мехов и богатства,
Григорий Шелихов в конце концов признал водку ненадежным пособником
торговли, в чем имел много случаев убедиться еще в России, странствуя по
Камчатке и по Чукотской землице.
Собрав своих промышленных людей, он объявил им о запрещении пускать в
торговый обмен водку, оставив право на это только за собой. Ловок и силен
был Григорий Шелихов тем, что умел, всякий раз вовремя уловив момент,
опереться на артельные плечи и отстоять свой интерес.
- Сам ее пью и горазд понимаю, что православному человеку нельзя не
выпить... Что ж, разве я против? Пейте, да дело разумейте, головы не
теряйте, - добродушно начал он, как будто готовясь рассказать о планах
ближайших экспедиций, и неожиданно для всех угрюмо закончил: - А кто
американцу водку дает, тот на себя и товарищей нож готовит. Вот о чем,
артельные, подумать надо!..
- Мы и то думаем: зачем ты себе права разрешил, а у нас отнял? С твоего
водочного поднесения нож али стрела американские слаще, что ли, станут? -
орали промышленники, разъяренные тем, что от них отняли легчайший способ к
увеличению своей доли в заокеанской наживе.
- В моем кармане не подсчитывайте, - открыто пойдя на вызов, сказал
Щелихов. - Водка-то чья, компании? А я от компании да и от властей над вами
поставлен. Так вот: продажи навынос не будет, а кому выпить охота, ко мне
придет. Поднесу и на счет запишу, но не более два штофа на месяц...
Отстаивая внушенное практическим расчетом начинание, Шелихов и дальше
пошел на хитрость: положенный на месяц водочный паек он увеличил вдвое, -
русские пускай пьют, только бы американцев не спаивали, не выступали бы
конкурентами в заготовке пушнины.
До своего удивительного по отваге плавания в Америку в 1783 - 1786
годах Григорий Шелихов, добравшись до края земли - Охотского моря, служил
приказчиком у разных сибирских купцов-богатеев. Разъезжал по дебрям
Восточной Сибири, выступая вроде доверенного по торговле с чукчами - на
Чукотке или с ительменами - на Камчатке, а то с Китаем - в Кяхте и даже с
дикими племенами конных мунгалов и тунгусов - по Орхону, Онону и Амуру.
Всегда в бесконечных разъездах, проявляя в делах отменные торговые
способности, находчивость, обходительность и отвагу, он завоевал доверие
туземных охотников, похвалу хозяев и симпатии самих представителей власти за
то, что торговал мирно и не вызывал жалоб.
Записавшись в иркутские купцы и добившись величания по "отечеству",
Григорий Иванович Шелихов за неимением капитала продолжал службу по найму и
искал в жизни случая, чтобы выйти на широкую дорогу жизни.
Распаленный ушкуйницкой отвагой и непоседливостью, занесшей его, сына
мелкого да к тому же разорившегося рыльского торговца, на караванные дороги
в тундровые тропы восточной Азии, Шелихов решил сменить просторы степей и
тундры Далее для ознакомления
