Николай Романов
Гвардеец
Избранник - 1
Spellcheck Alonzo
Аннотация
"Избранник", новый цикл Николая Романова, рассказывает о человеке,
который призван судьбой изменить Галактику, поделенную когда-то между
выходцами со Старой Земли.
Но в романе "Гвардеец" он еще ничего не знает о своем предназначении и
пока только учится любить и убивать.
Светлане, потому что это ее жизнь
Когда незнающий избранник
Свой путь во мгле пустой найдет,
Дотоле незабвенный странник
В страну забвения уйдет.
О. Приданников
Гвардеец дает присягу на верность Отчизне.
Он остается верен данной присяге до конца.
Из морального кодекса РОСОГБАК
Пролог
- Какое сегодня удивительное небо! - сказала мама. - Жалко, папа не
смог с нами выбраться!
Миркин оторвал взгляд от песчаной дорожки, по которой они двигались (в
песке оставались круглые ямки - следы маминых каблуков), поднял голову и
посмотрел - сначала на маму, а потом еще выше. Ничего удивительного там не
было. Голубое и белое, небо и облака, и точки летящих куда-то птиц...
А мама продолжала говорить: о том, что когда папа вернется вечером со
службы, они пойдут купаться на речку Широкую; о том, что всего через два
года Миркин пойдет в школу и как хорошо, что у соседа, старшего лейтенанта
Спиридонова дяди Толи, Женечка, дочка - Миркинова ровесница, и раз их будет
двое, первоклашек, то школьному глайдеру поневоле придется залетать на нашу
улицу; о том, что завтра суббота и не папина очередь нести по графику боевое
дежурство, и можно будет слетать в город Сосновоборск в детский парк
культуры и отдыха...
Миркин вспомнил, что еще совсем недавно он иначе представлял себе, как
именно папа несет по графику боевое дежурство. График был очень похож на
замощенный плиткой уличный тротуар, а боевое дежурство - на черный
чемоданчик, с которым папа ходил на службу, и нес он это боевое дежурство в
вытянутой правой руке, печатая строевой шаг, а когда надо было поздороваться
с кем-то из встречных друзей, то перекладывал в левую...
Теперь, правда, Миркин знал, что боевое дежурство - вовсе не
чемоданчик, и несут его не в руке. Нести боевое дежурство означает сидеть
наготове возле огромных пушек, которые защищают всю планету от врага, чтобы
успеть в него выстрелить, потому что если не сидеть возле них, то надо будет
к ним бежать, а пока бежишь, враг может сделать свое черное дело. Он очень
быстрый и коварный, враг этот... Потому офицеры и солдаты и сидят на боевом
дежурстве. Как на диване в гостиной... А называются они сложным словом
"артиллеристы"!
- Там, помимо карусели, есть качели и разные другие аттракционы, -
сказала мама. - Мы покачаемся, покатаемся, постреляем в тире. Помнишь, как в
прошлый раз катались на карусели?
Миркин помнил. Такое трудно забыть. Как про боевое дежурство... Под ним
была настоящая лошадь - правда, не живая, - и мимо проносились и мама, и
папа, и другие люди, и их дети, боящиеся сесть на каруселю. А когда катание
закончилось и он спустился на землю, папа улыбнулся и сказал: "У тебя
хороший вестибулярный аппарат, Миркин"...
- У меня холосый вестибулялный аппалат, плавда, мама? - проговорил
Миркин.
- Да, - мама погладила его по голове. - У тебя очень хороший
вестибулярный аппарат.
Миркин снова посмотрел на нее. Мама у него была красивая, не то что
тетя Валя Спиридонова, про которую сам дядя Толя, пьяный, как-то сказал:
"Мой любимый крокодил..." Хотя на крокодила тетя Валя совсем была не
похожа - она была не зеленая, у нее были человеческие зубы и не было
хвоста...
- А что такое вестибулялный аппалат, мама?
- Это... - Мама подняла правую руку, пошевелила пальцами. Будто на
карусели лошадка ножками. - Это у человека есть такое свойство... - Она
опять пошевелила пальцами-ножками.
И тут за спиной завыла сирена. Мама резко остановилась и повернулась в
сторону городка. Сирена продолжала выть, голос ее становился все громче и
пронзительнее. Миркину сделалось страшно, и он схватился за мамину юбку.
- Внимание! - сказал кто-то. - Внимание, боевая тревога!
Миркин не сразу сообразил, что это проснулся браслет на маминой левой
руке. Когда придет время идти в школу, такая штучка появится и у него,
Миркина...
- Личному составу прибыть на места согласно боевому расписанию, -
продолжал браслет. - Населению военного городка - немедленно в укрытия!
Мама схватила Миркина на руки.
- Дьявольщина! - крикнула она. - Слишком далеко бежать! Неужели
проспали, сволочи?
Покрутившись на месте, она все-таки побежала, а Миркин, подпрыгивая у
нее на руках, снова смотрел в небо.
Небо было все то же - голубое с белым, и по нему летали точки-птицы, -
но Миркину казалось, что там, в голубой глубине, за белыми облаками, что-то
есть, там скрывается коварный враг, которого Миркин представлял себе в виде
плохого дядьки, безусого, нестриженого и в нательном белье, потому что
дядька, одетый в мундир или китель, никак не мог быть плохим. Тем более если
у него усы, как у папы или дяди Толи Спиридонова...
Вдали что-то грозно и громко загудело, и это гудение заставило маму
ускорить шаги. Теперь они бежали не по дорожке, а прямо по траве. Шея у мамы
стала мокрая-мокрая, а платье - сырое, и Миркин понял, что ей тяжело, и
хотел уже сказать: "Мама, давай я сам побегу" - но тут гудение оборвалось, и
что-то тяжело-тяжело ухнуло, и земля содрогнулась под ними, и мама
споткнулась, каким-то образом умудрившись упасть так, что Миркину ничуть не
было больно. Хотя, ему и не могло быть больно, потому что под ним была
мамина грудь, а она никогда не делала больно. Потом мама сняла его с себя,
положила на землю рядом и легла сверху, но так, чтобы не придавить.
И снова ухнуло, и снова содрогнулась земля.
И так несколько раз. Миркин умел считать до пяти, но ухало больше.
Потом все затихло.
- Ты лежи, - сказала мама, освобождая Миркина. - Хоть ударная волна и
мимо идет, но лучше лежать.
И он послушался, только перевернулся на спину.
В небе сверкали серебряные звездочки, они были красивые, и звездочек
было так много, что их бы не пересчитал и папа...
- Класивые, - сказал Миркин.
- Что? - ответила мама не своим голосом. Она сидела рядом с Миркиным и
смотрела на браслет.
- Звездочки класивые. В небе.
Мама подняла голову. Лицо ее стало грустным-грустным.
- Это защитное поле врага. Боже, как близко...
- И папина пушка не может попасть в него?
- Да!.. Черт, что же делать?
- А ты позвони папе, - посоветовал Миркин.
- Не могу. Боевая тревога. Доступ со штатских говорильников к военным
заблокирован. Что же делать?
Снова тяжело ухнуло, так что содрогнулась земля, и опять в небе
засверкали серебряные звездочки.
- Надо бежать домой, - сказала мама. - Туфли прочь! Вставай, Остромир!
Тут мы больше все равно ничего не вылежим.
Мама поднялась на ноги, скинула туфли, отряхнула платье и протянула к
Миркину руку, но тут на месте звездочек зажегся яркий огонь и устремился к
Миркину, и он зажмурился. А потом бабахнуло, и земля содрогнулась так, что
мама упала прямо на Миркина, больно прижав его к траве.
- Лежи, не шевелись!
- Ты же меня задавишь, - пропыхтел Миркин.
- Не задавлю.
И снова бабахнуло. И опять, и опять, и вот уже над Миркиным и мамой
пронесся порыв горячего ветра...
- Остронаведенным бьют, - сказала мама, таким голосом, что Миркину
захотелось заплакать. - Не по площадям...
И Миркин заплакал.
Потом он помнил только отдельные картины.
Мама бежит куда-то, держа Далее для ознакомления
