НАТАЛЬЯ РЕЗАНОВА
ДИАЛЕКТИКА МАЯТНИКА
В романе Умберто Эко "Маятник Фуко" три центральных мужских персонажа:
Казобон, Бельбо, Диоталлеви, и три женских: Ампаро, Лоренца Пеллегрини, Лия.
Казалось бы, вполне уместно для такого математически выверенного
произведения, если не учитывать, что эти шестеро не составляют три пары, и
обе троицы отнюдь не симметричны. Вдобавок, чем внимательнее читаешь, тем
больше мужчины выглядят живыми людьми, какими бы отвлеченными умствованиями
они незанимались, а женщины - беллетризованными идеями, сколько бы бытовых
подробностей о них не сообщалось. И это не от недостатка писательского
мастерства.
Потому что так оно и сделано.
Профессор Эко во всех своих готических и барочных творениях остается
классиком. Логику изучал он по Аристотелю, а диалектику - по Гегелю.
О последней и будет речь.
1. Ампаро: тезис
О, как трудно сказать: я люблю тебя,
Ампаро.
Федерико Гарсиа Лорка
Ампаро - самая схематическая, "умственная" героиня романа. Авторский
замысел предстоит здесь в наиболее чистом виде. А именно: рациональное
начало, оторванное от жизни, обречено на гибель. Ампаро сделана глашатаем
марксистской идеологии и разговаривает левацкими лозунгами. Идеология, в
принципе, могла быть иной - феминистской, маоистской и т. п., но марксизм
понадобился не только по тому, что соответствует времени и месту ( Латинская
Америка, начало 70х гг.), но как наиболее яркий пример догмы, овладевающей
умами. Все, что не укладывается в рамки искусственно схемы: базис,
надстройка, зксплуатируемые- эксплуататоры, безжалостно изгоняется. Увы, не
укладывается туда слишком многое. Изначальный хаос мстит за себя, Маркс
уступает место Фрейду, трезвомыслящая особа с высшим европейским
образованием превращается в одержимую кликушу на языческом камлании. Не в
силах ни принять этого, ни смириться, Ампаро, духовно сломленная, бесследно
исчезает со старниц романа.
2. Лоренца Пеллегрини : антитезис
Рахиль глядела в зеркало явлений,
а Лия пела и плела венок.
Осип Мандельштам
Если Ампаро - воплощение рационального начала, отрицающего
стихийно-чувственное, то Лоренца, наоборот, воплощает начало стихийное,
чуждое власти рассудка ( что весьма часто, если не всегда, ассоциируется с
понятием "женственное". Кроме того, за Лоренцей тянется целый сонм
литературных и мифологических образов.
Лоренца связана с авантюристом Алье, давшим ей прозвище"София", она же
именует его "Симон" в честь Симона-мага. Самой Лоренце прозвище чрезвычайно
лестно, она охотно и самоупоенно цитирует" ...я есмь первая и последняя, я
чтимая и я хулимая, я блудниуа и я святая", и всем и каждому повествует, кто
такая гностическая София, женское воплощение творца, сосланная на землю,
возрождающаяся в разных жизнях как Елена Троянская, библейская Рахиль,
Елена-блудница, спутница Симона-мага, et cetera.
Однако главная маска Алье - граф Сен-Жермен. А где Сен-Жермен - там и
Калиостро. И Эко намеренно умалчивает, что жену и сообщницу знаменитого
авантюриста звали Лоренцей. В романе Александра Дюма "Жозеф Бальзамо" ( но
не в реальной истории) тот является виновником гибели Лоренцы, так же как
Алье - губитель Лоренцы Пеллегрини. А Дюма-пер - автор не менее важный для
понимания "Маятника Фуко", чем египетские гностики.
В ряду инкарнаций гностической Софии есть персонаж чрезвычайно значимый.
Это Рахиль.
Казалось бы, что общего у Лоренцы Пеллегрини с Рахилью? Не только то, что к
этому имени приводит имя влюбленного в Лоренцу Бельбо - Якопо, Иаков. Общее
обнаружится, если вспомнить, какая символика связывалась с образом Рахили в
Средние века. Первоначально сестры Рахиль и Лия были одинаково чтимы. Но с
укреплением христианства евангельские образы сестер Марфы (символ жизни
деятельной) и Марии ( символ жизни созерцательной) начинают соотноситься с
Лией и Рахилью. Согласно Евагелию, созерцание выше деятельности,
следовательо, Рахиль выше Лии. Особенно ярко эта символика отражена в
"Божественной комедии" Данте, о чем речь будет дальше. Лоренца в "Маятнике
Фуко" приобщена к кругам мистиков, взыскующих истины. Ее фамилия ( а их трех
героинь романа фамилия есть только у нее) происходит от слова "пилигрим".
Пилигримка, паломница, жертва, что снова возвращает нас к Софии,
странствующей по мытарствам.
Однако авторская ирония состоит в том, что истина, за которой гоняются
"одержимцы"- это фикция, да и не нужна им истина, важно лишь чувтвовать себя
приобщенными и просветленными. В отличие от бразильских язычников, сборище в
Парижском консерватории - это компания омерзительных клоунов, полагающих
себя "духовным кавалерством". Красавица в сонмище уродов - еще один
романтический штамп. И в этом кругу, как и во всем романе, Лоренца - еще и
Смуглая Дама, и Миледи ( а как Миледи ей сопутствует художник Риккардо -
"человек со шрамом" - эпитет Рошфора у Дюма) - обреченная роковая женщина,
чьи маски неустанно примеряет на нее Бельбо. Но все снижено до уровня
пародии, отравлено насмешкой ( не оставляет впечатление, что и тема Рахили
отыграна в этом плане : сцена в загородном доме Бельбо, где Лоренца
безуспешно пытается соблазнить Казобона как пародийная травестия подмены
Лией Рахили). Но убийство Лоренцы - это убийство, а не игра. И удар ножом
она получает в тот миг, когда реагирует на поведение "одержимцев" как
разумный, здравомыслящий человек.
Приобщение к стихийному влечет духовную смерть для рациональной Ампаро.
Приобщение к рациональному влечет физическую смерть для стихийной Лоренцы.
Кто же остается?
3. Лия: синтез
Ты будешь Лия - не Елена ...
Осип Мандельштам
Если Лоренца - это София, Елена, Рахиль и многие другие, то Лия - это
именно Лия. В средневековой символике, как уже говорилось, это символ
деятельной жизни, в более узком смысле - умелого делания, мастерства.
поэтому у Данте Лия плетет венок "умелыми руками", и эти строки выбраны Эко
эпиграфом к главе, где впервые появляется Лия. И Лия в романе - единственная
героиня, которая занята делом. Мы имеем довольно смутное представление о
том, где и кем работает Ампаро, представить, что Лоренца может работать - и
вовсе невозможно, но точно известна профессия Лии. Она редактирует
энциклопедии. Занятие, требующее высочайшей квалификации и уровня знаний, и
в то же время абсолютно прикладное. Лия - воплощение "земной" мудрости,
гармонично сочетающей разум и чувство, жизнеспособной и плодотворной - как в
переносном, так и в прямом смысле слова: Лия, опять-таки, единственная из
героинь, способная к материнству. (Плодовитость, заметим, одновременно
основная характеристика библейской Лии, праматери Мессии). Образ, восходящий
к арехетипу матери-земли - даже внешне. "Она сидела передо мной важная,
корпулентая - это она-то, обычно худенькое и гибкое суцщество! Тихая
мудрость овевала ее матриархальной мощью". Это еще одно отражение
представления о "вечно женственном", но более низкое, приземленное. Не
случайно у Данте Лия находится в Земном Раю, на вершине горы Чистилища,
почти что рядом с обычными грешными людьми, в то время как Рахиль он
помещает в Эмпирее, в сонме величайших праведников ( или тех, кого Данте
считает праведниками).
Оппозиция Рахиль - Лия, заимствованная у Данте, переходит к Осипу
Мандельштаму, и у того превращается в оппозицию Лия - Елена ( и Эко,
прекрасно знающий русскую литературу, об этом скорее всего помнит). И здесь
Рахили-Елене отдается явное предпочтение. Особенно это заметно в
стихотворении "Вернись в смесительное лоно...", также связанного с образами
зачатия и рождения, несомненно отталкивающими для поэта. Причина в том, что
Мандельштаму, безуспешно Далее для ознакомления
