Юрий Яковлевич ЯКОВЛЕВ
ГОНЕНИЕ НА РЫЖИХ

                          Юрий Яковлевич ЯКОВЛЕВ

                             ГОНЕНИЕ НА РЫЖИХ

                                 ПОВЕСТЬ

     Таня  стояла  в  ванной  комнате   перед   зеркалом   и   внимательно
рассматривала себя, словно видела впервые. Она медленно провела  рукой  по
волосам, коснулась пальцами бровей и прижала руку к  виску.  Она  осталась
недовольна встречей с самой собой и тихо произнесла:
     - Я знаю, это потому, что я рыжая.
     Ей на память сразу пришел разговор с Ритой, и  она  как  бы  услышала
голос подруги:
     - Чудачка! Сейчас самое модное - рыжие волосы. У нас в цирке девчонки
специально красятся в рыжий цвет.
     - А из рыжего можно перекраситься?
     - Сколько угодно! Только это глупо.
     - Пусть глупо. Мне надо.
     Над плечами у  Тани  две  короткие  косички,  стянутые  резинками  от
лекарства. Таня освободила  одну  косичку  от  резинки  и  медленно  стала
расплетать ее.
     Она все еще смотрела на себя и тихо сама себе говорила:
     - Не надо дразнить верблюда за то, что у него на  спине  горб.  Может
быть, ты тоже кажешься верблюду уродом, потому что у тебя нет горба. Он же
не дразнит тебя. Он молчит, только презрительно  выпячивает  нижнюю  губу.
Выпячивай тоже губу,  но  не  дразни  верблюда...  У  слона  длинный  нос.
Болтается, как брандспойт. Тигр оранжевый  с  черным,  он  похож  на  осу.
Бегемот вообще урод, у него в пасти  зубы,  как  березовые  полешки...  Но
может быть, у слонов считается: чем длиннее нос, тем  прекраснее.  А  тигр
без полосок - все равно что ты в полоску. А зубы-полешки - это как раз то,
что нужно настоящему бегемоту.
     Слова о верблюдах и бегемотах успокаивали ее и как  бы  переносили  в
детство. Неожиданно она  увидела  себя  девочкой.  Маленькой,  энергичной,
никому не дающей спуска.
     Она увидела дорожки зоологического сада и мальчишку, который  дразнил
зверей. Он ходил от клетки к клетке и строил рожи,  визжал,  рычал,  кидал
камушки. Таня терпеливо шла за ним. Она злилась  на  него  сразу  за  всех
зверей. Она ждала,  когда  злости  накопится  столько,  чтобы  можно  было
отдубасить мальчишку... Это было давно, в детстве. Мальчишка был  толстый.
С челкой до глаз и выпуклыми глазами. За щекой у него была конфета.
     У клетки с тигром маленькая  Таня  не  выдержала.  Она  подскочила  к
мальчишке и вцепилась ему в челку.
     - Отпусти! - кричал  мальчишка,  дразнивший  зверей,  и  все  пытался
освободиться из Таниных цепких рук. - Отпусти!
     Таня не отпускала.
     - Проси прощения! - требовала она.
     - У кого просить прощения? У тебя, что ли?
     - Нет, у тигра.
     И тут мальчишка вырвался. Он  отскочил  от  Тани  и  стал  поправлять
рубаху. Потом он сморщил нос, выпятил губы и крикнул:
     - Рыжая!
     - Опять дразнишь тигра? - грозно сказала маленькая Таня.
     - Не тигра, - протянул мальчишка. - Тебя.
     - Это я - рыжая?
     - Ты, ты!
     Таня презрительно посмотрела на мальчишку, скорчила рожицу и сказала:
     - Сам ты рыжий!
     Тут уже опешил мальчишка. Он не мог понять, почему он рыжий, если всю
жизнь у него над глазами была густая  черная  челка.  Он  даже  дотронулся
рукой до своей челки, словно хотел на ощупь определить ее цвет.
     Таня показала ему кулак, повернулась и пошла домой.
     Дома она спросила у мамы:
     - Мама, я рыжая?
     - Рыжая.
     - Это очень плохо?
     - Чего же плохого? Ничего плохого.
     - Нет, это, наверное,  плохо, -  вздохнула  Таня. -  Почему  я  стала
рыжей?
     - Ты всегда была рыжей.
     - Неужели? - сказала маленькая  Таня  упавшим  голосом  и  отошла  от
мамы. - А я думала, что рыжий - тигр.
     На другой день дома пропал кусок мяса. Красный, как пожарная  машина.
С белой сахарной косточкой. Будущий суп и будущее жаркое.  Оно  лежало  за
окном. А когда мама принялась за готовку, его не оказалось.  Оно  исчезло.
Лишь небольшая розоватая лужица напоминала о его существовании.
     - Куда девалось мясо?
     Мама долго и терпеливо искала пропажу. Заглядывала под  стол,  шарила
по полкам. В  конце  концов  кусок  говядины  приобрел  в  маминых  глазах
ценность самородка.
     - Куда же девалось мясо? Ты не видела? - спросила она маленькую Таню.
     - Ммы, - промычала девочка, не открывая рта.
     Маленькая Таня сидела на краю дивана и изо  всех  сил  сжимала  губы,
чтобы не проговориться. Она держала под замком тайну пропавшего  мяса.  Но
ей стало жаль маму, и она открыла замок:
     - Я взяла.
     - Ты?!! - воскликнули одновременно мама и папа.
     - Ну да...
     - Зачем тебе мясо?
     Таня болтала ногой и молчала. А родители растерянно переглядывались и
соображали,  зачем  девочке  понадобился  большой  кусок  сырой  говядины.
Наконец папа с опаской сказал:
     - Ты съела... его?
     У мамы округлились глаза: она представила себе  Таню,  рвущую  зубами
сырое мясо.
     - Нет, я не сама.
     Мама облегченно вздохнула. Папа спросил:
     - Куда ты его дела?
     Таня отвернулась и стала смотреть в окно.
     - Я никуда не девала... Я накормила... тигра.
     - Тигра?!
     У папы и мамы стал беспомощный вид.
     - Какого тигра? - прошептала мама.
     - Бенгальского, - спокойно ответила маленькая Таня.
     - А мы остались без супа, - грустно сказал папа.
     - Я могу пять дней не есть супа, - отозвалась девочка.
     - И кормить  тигров,  слонов,  бегемотов, -  скороговоркой  подхватил
папа.
     - Бегемоты мясо не едят. Только тигры, - объяснила маленькая  Таня. -
Его дразнил мальчишка. Тигра надо было утешить. Я принесла ему мясо.
     - На тарелке?
     - Нет, за пазухой.


     Таня стояла перед зеркалом и прощалась с собой, рыжей.  Ей  казалось,
что, после того как она намочит волосы в таинственной жидкости,  изменится
не только цвет волос, но и все остальное: уменьшится рот, плечи станут  не
такими худыми, брови изогнутся и потемнеют. На какое-то мгновение ей стало
жалко себя, прежней. Она приблизилась к зеркалу,  почти  уперлась  в  него
лбом. Потом решительно повернулась и наклонила голову к тазу. Она намочила
голову и принялась тереть волосы: оттирала от них рыжий цвет, как оттирают
ржавчину. Она  вообразила,  что  под  рыжим  слоем  скрываются  соломенные
шелковистые волосы.
     Струйки воды текли по щекам, по шее, по ключицам. На  рубашку  летели
брызги. Таня чувствовала себя царевной-лягушкой, которая сбрасывает с себя
ненавистную зеленую шкурку, чтобы превратиться в девицу-красавицу.
     Неожиданно раздался стук в дверь, и мамин голос властно сказал:
     - Открой!
     Таня приподняла голову. Вода потекла между лопаток.
     Мама стояла в дверях и с отчаянием смотрела на дочь.
     - Что ты наделала?!
     - Надоело быть рыжей... А что? - спросила Таня.
     - Ты уже не рыжая, - сокрушенно сказала мама. - Ты - красная.
     Таня повернулась к зеркалу. Стекло запотело.  Его  как  бы  заволокло
туманом. Таня сделала в тумане  окошко,  посмотрела  на  себя  и  чуть  не
вскрикнула. Волосы стали красные, как мех лисы-огневки.
     - С такими волосами впору идти в цирк.  Работать  клоуном, -  сказала
мама.
     - А Рита сказала, что волосы будут соломенного цвета...
     Мама ничего не ответила. Она открыла кран и сунула голову дочери  под
струю теплой воды. И стала изо всех сил тереть и мылить голову Тани, чтобы
вернуть волосам былой цвет.
     - Я несчастная, потому что некрасивая. У меня  большой  рот,  длинная
шея. Совсем нет плечей. А свитер сидит на мне, как на мальчишке. Но  самое
страшное - что я рыжая. Ненавижу себя за то, что рыжая, - жаловалась Таня,
а мыльная пена затекала ей в рот.
     - Глупая ты у меня, Татьяна, - сказала мама, намыливая голову дочери.
     Таня умолкла. Ей вдруг стало все  равно,  что  получится.  Рыжие  так
рыжие. Красные так красные.


     На другой день утром Таня шла в школу. Она знала, что  волосы  у  нее
теперь огненно-красные, жесткие и торчат во все  стороны.  Они  напоминают
красный  клоунский  парик.  Но  Таня  старалась  внушить  себе,  что   все
по-старому, в порядке.  Она  не  замечала  удивленных  взглядов  прохожих.
Держалась молодцом.
     На Тане куртка. Видавшая виды.  Пригодная  для  всех  случаев  жизни.
Куртка давно обтерлась и стала мала. Но Таня не  признает  ни  пальто,  ни
жакетов. Она носит куртку.