BiblioNet http://book.pp.ru
Михаил ПЕТРОВ
ГОНЧАРОВ СМЕРТЬЮ НЕ ТОРГУЕТ
Детективная повесть
Хрустя морозными снежинками, бодрый и трезвый, я возвращался домой. Из
почтового ящика я вытащил целую кипу рекламной белиберды и хотел было тут
же переадресовать ее ни в чем не повинному соседу, но кто-то, наверное сам
дьявол, меня удержал, и домой я явился с огромным ворохом газетного хлама.
Сбросив вею эту кучу на обувную тумбу, я был немало удивлен наличием
очаровательной дамы, и это было тем приятней, что она привольно раскинулась
в моем кресле, а Милкой в радиусе десяти метров и не пахло. На своих
хрупких плечиках и тоненькой шейке гостья несла не больше тридцати лет.
Была она крашеной блондинкой с серыми, вечно удивленными глазами. Словами
не расскажешь, как на меня действуют такие глазки. При моем появлении они
испуганно округлились и вся она сжалась и напряглась. Дернув ноздрей, лисой
поглядывая на дичь, я начал сужать круги.
- Это кто на моем стуле сидит и из моей чашки ест?
- Я, извините, я не знала, что это ваше кресло. - Сделав неудачную
попытку встать, она растерялась вконец: - Извините... я не хотела... я жду
Милу... я ее школьная подруга...
- Сиди, сиди, моя радость, страсть как люблю ее школьных подруг, -
засуетился я, облизываясь. - Жалко только, училась она не в этом городе, ну
да ничего. В ее отсутствие мы замечательно проведем время. Надеюсь, она
смылась надолго? Что будем пить? В моих погребах присутствуют водка,
самогон и чистейший медицинский спирт. Как старый и опытный алкаш,
рекомендую последнее.
- Извините меня, но я не пью ни того, ни другого, ни третьего, а Мила
вышла на минутку в магазин за шампанским. Я думала, что это она вернулась.
- Какая жалость, а как тебя зовут, цветок душистых прерий?
- Тамара Дмитриева. Я в самом деле училась в школе с вашей женой. Это
было в Алма-Ате. Вы не подумайте, я не обманываю. Мы переехали сюда всего
неделю назад. А с нами тут такое приключилось...
Что именно с ней приключилось, досказать она не успела, потому как до
зубов нагруженная сумками и пакетами явилась супруга.
Принимая у нее поклажу, я недовольно проворчал:
- Могла бы и подольше погулять. Я еще не вполне насладился обществом
твоей соклассницы. Премиленькая старушка, я тебе доложу.
- Оставь свои всегдашние глупости, - заталкивая меня на кухню,
зашипела она. - Ей сейчас не до этого. С ними произошло несчастье.
- Пардон, тогда я удаляюсь и смиренно молчу. Мне и своих несчастий
хватает выше крыши, - предчувствуя, куда гнет Милка, поспешил
самоустраниться я. - Гуляйте, а мы с котом посидим на кухне.
- Грандиозный ты свин, Костя, даже отец обещает ей как-то помочь.
- Тогда мое вмешательство будет тем более некстати. Приятного вам
вечера.
Демонстративно накрывшись рекламной прессой, я устроился на кухонном
диванчике.
Обозвав меня всякими обидными словами, Милка, изобразив на подносе
а-ля фуршет, удалилась к гостье. От нечего делать в подтирушке "Вечерок на
часок" я принялся рассматривать объявления проституток о том, что знающие
свою цену "леди" могут предложить свои услуги, вплоть до оральных,
состоятельным господам. Должным образом изучив сексуально-коммерческий
потенциал нашего города и посочувствовав тем "лордам", чьи жены вынуждены
добывать себе хлеб таким нетрадиционным путем, я перешел к рубрике
"Разное". Одно объявление, жирно выделенное рамкой, мне показалось
любопытным и неординарным: "Для выполнения разового пикантного поручения
требуется мужчина до сорока лет, не боящийся риска. Оплата высокая. Отбор
на конкурсной основе. Контактный телефон 22-52-15. Звонить в рабочее
время".
Сам не зная почему, я отчеркнул его фломастером, выпил чашку бульона и
приготовился отойти ко сну. Но разве две подвыпившие бабы могут
успокоиться, когда через стену от них лежит красивый и обаятельный
супермен? Сопротивлялся я активно и почти искренне, да разве может устоять
слабый, изможденный мужчина перед двумя молодыми девами, когда они зовут
тебя немного выпить. Словом, уже через десять минут я восседал во главе
стола, кушал янтарный балычок, вежливо слушая одиссею Тамары Дмитриевой.
- Я учитель русского языка и литературы, как и мой муж, - начала она
неуверенно. - После Беловежской пущи, после того как Казахстан стал
самостоятельным государством, жить у нас стало невозможно, а особенно людям
с нашей специальностью. Я не буду много распространяться о всех бедах и
унижениях, каким мы подверглись, вы об этом, вероятно, знаете сами. Кем
только нам не приходилось работать в последние четыре года: и торговцами, и
дворниками, и черт знает кем...
Неожиданно нам повезло, одной из ваших школ срочно потребовался
педагог, и нам прислали вызов. Ни минуты не думая, мы тут же продали
трехкомнатную квартиру и вне себя от счастья примчались сюда. Все сложилось
как нельзя лучше. Сергею сразу же дали полторы ставки, а я в той же школе
временно устроилась уборщицей. Вопрос жилья оставался открытым, да мы и не
ждали сразу всех благ. И так спасибо директору - он пообещал нам
малосемейку в течение двух лет.
Деньги за продажу квартиры у нас были, и мы решили сразу же снять
жилье на длительный срок, на полтора года. Около двух недель подыскивали
приемлемый, подходящий для нас вариант. Нас ведь шесть человек, значит,
нужна была недорогая трехкомнатная квартира. Наконец нашли то, что
требовалось. Хозяйка квартиры, Роза Николаевна Купченко, чтоб ей вечно
гореть в аду, запросила тысячу в месяц. Немного поторговавшись, мы
остановились на девятистах рублях. Итого общая сумма составила шестнадцать
тысяч двести рублей. Сергей хотел оформить нашу сделку через нотариуса, но
она, сославшись на то, что это потребует дополнительных затрат, и немалых,
предложила решить все проще. Она достала чистые бланки на аренду квартир и
предъявила свой паспорт. Я сама внимательно перелистала документ и
убедилась в том, что действительно гражданка Купченко, шестьдесят пятого
года рождения, проживает по настоящему адресу и помимо мужа имеет троих
детей. Это обстоятельство меня успокоило больше всего. Довольные и
радостные, мы в частном порядке подписали арендный договор, передали ей всю
требуемую сумму взамен на вожделенные ключи от квартиры и на радостях
выпили приготовленную бутылку шампанского. Затем, увязав кое-какие вещи в
тюки, она запихала их в чулан, а потом, извинившись за то, что некоторая
мебель ей крайне нужна на новом месте, вытащила и увезла с собой стенку,
пианино и новый холодильник. Мы, естественно, этому ничуть не
препятствовали, да и как мы могли запретить хозяину распоряжаться своими
вещами. Пожелав нам спокойствия и счастья, она напоследок записала телефон
своей новой квартиры и ушла. Больше мы ее не видели.
Дело это происходило в первой половине дня, а уже к четырем часам мы
домовито и хлопотливо расставляли свои нехитрые пожитки, благодаря Бога за
то, что он наконец-то дал нам убежище и мир в этом российском городе.
Но только слишком рано мы его возблагодарили - дальше началось
непонятное. Примерно в шесть часов вечера, открыв дверь своим ключом, в
квартиру вошла женщина, причем с двумя детьми. Открыв рот, она несколько
мгновений остолбенело смотрела на нас, впрочем, как и мы на нее. Наконец
первой обретя дар речи, она спросила:
- Простите, вы кто?
- Мы Дмитриевы, - не менее удивленно ответил наш дед и вопросительно
посмотрел на Сергея, как будто Сергей что-то понимал.
- А что вы здесь делаете? - не решаясь шагнуть дальше, тревожно
спросила женщина, закрывая собой детей.
- Живем, - лаконично ответила я, уже соображая, что Роза Николаевна
Купченко здорово нас надула, поселив в своей квартире сразу две семьи.
- Вы не можете здесь жить, потому что здесь Далее для ознакомления
