Джеймс Олдридж
Морской орел
HarryFan http://www.lib.ru
"Джеймс Олдридж. Избранное": Вища школа; Харьков; 1985
Оригинал: James Aldridge, "The Sea Eagle", 1944
Перевод: Е. Калашникова
Джеймс Олдридж
МОРСКОЙ ОРЕЛ
Нис защищал Мегару, когда в страну вторгся
Минотавр. Его сводный брат задумал захватить Мегару в
свои руки, как только Нис одолеет Минотавра. Нис
проник в его замысел и рассказал о нем Зевсу. Зевс
превратил сводного брата в рыбу, а Нису дал власть по
желанию превращаться в морского орла, чтобы в этом
образе преследовать сводного брата и наблюдать за
действиями врагов.
1
Официальная война закончилась с уходом эсминцев. Они вывезли то, что
уцелело от Новозеландской дивизии, и потрепанные остатки английских и
австралийских полков. После этого было объявлено, что Крит эвакуирован.
Тогда-то оно и началось. Все то, что было потом.
Эсминцы возвращались еще несколько раз, и многих, кто дожидался на
южном берегу, им удалось забрать. Но долго на южном берегу нельзя было
оставаться, потому что немецкие самолеты сбрасывали один парашютный десант
за другим. И пришлось уходить в горы отрядами, порой довольно большими.
Весь Крит - сплошные горы, крутые и неприступные, так что прятаться
было не трудно. И критяне очень охотно укрывали и кормили инглези и младших
инглези . "Младшими инглези " они называли австралийцев и новозеландцев,
когда распознавали их среди английских солдат. Иногда целые месяцы
проходили, прежде чем немцы добирались до такого отряда младших инглези и
уничтожали его.
Но рано или поздно до них добирались, и долго еще после окончания
официальной эвакуации в горах шла война. Она шла до тех пор, пока
существовали большие отряды. Но большие отряды было легче обнаружить и
уничтожить, и в конце концов от австралийских войск остались только мелкие
разрозненные группы.
Мелкие группы уходили в ту часть острова, где горы дики и почти
пустынны. Они бродили взад и вперед и время от времени предпринимали
короткие стремительные вылазки на побережье, в надежде достать лодку или
другим каким-нибудь способом добраться до Египта.
Немцы истребляли и мелкие группы. Это было труднее, но для того чтобы
выбраться к морю, австралийцам приходилось спускаться с гор и выходить на
равнину. Тут их и ловили. Кроме того, немцы иногда устраивали облавы в
горах, так что скоро стало опасно держаться вместе даже мелкими группами, и
младшие инглези шли дальше, рассыпавшись по двое, по трое, и многие гибли
или попадали в плен. Но все же в горах было сравнительно безопасно. Оттого
безопасно, что даже теперь - два или три месяца спустя после окончания войны
на Крите, - лишь в немногих городах и деревнях были немцы.
Однако чтобы бежать с острова, необходимо было пробраться к югу и выйти
на открытое место. А бежать младшие инглези пытались беспрестанно. Но и
тогда, когда приходилось выжидать, укрываясь в горах, они все время
двигались, переходя из деревни в деревню при первом появлении немцев или при
первом слухе о том, что немцы близко. Кое-где сами критяне оказывали
организованное сопротивление или по крайней мере готовились к этому. Правда,
такие места редко попадались на пути.
Так они бродили по Криту. То вверх, то вниз. Все время в движении - еще
и потому, что ведь приходилось промышлять себе пищу, а это всегда было
связано с риском, несмотря на то, что критяне охотно делились всем, что
имели.
И покуда вы оставались в горах, вы все время двигались, переходили с
места на место. И ждали, когда придет время для стремительной вылазки на юг,
к Средиземному морю, и можно будет спуститься с гор и отважиться выйти на
изрезанное дорогами побережье. Только бы туда, на юг, и достать лодку, и
выбраться отсюда, и добраться до Египта, и начать опять все сначала.
Но вы никогда не задумывались о том, как все будет, когда вы доберетесь
до Египта. Вы думали только об одном: что вот придет день, и вы спуститесь с
гор и выйдете на южный берег. А до тех пор важно не попасть в руки к немцам
или итальянцам, которых все прибавлялось на Крите, и для этого надо все
время двигаться с места на место, точно уходя от погони.
Хорошо, если удавалось набрести на такую деревню, которую еще не нашли,
не облюбовали и не заняли немцы. Но рано или поздно оказывалось, что они уже
близко или скоро будут близко, и нужно было снова уходить.
И так все время. С места на место.
2
Так два австралийца пришли в Сан-Ксентос, винодельческую деревушку,
прилепившуюся к горе Юктас. В тени самой Иды. Но далеко от Иды и на такой
высоте, где еще могли расти маслины. И виноградники, неровными рядами лоз
исчертившие красные склоны.
Два австралийца спустились в Сан-Ксентос по узкой тропе, прорезавшей
склон. Оба были в простых широких рубахах из бумажной ткани, какие носят
крестьяне Крита. Штаны на них были какого-то неопределенного цвета, но
европейского, некритского покроя. У одного, повыше ростом, штаны ниже колен
были заправлены в толстые шерстяные носки, на критский манер. Но от этого он
был похож не столько на критянина, сколько на велосипедиста викторианской
поры.
Второй, плотный, круглый, с бледными тонкими губами и взъерошенной
шевелюрой, видимо, меньше заботился о маскировке. Его широкие, обтрепанные
внизу брюки свободно болтались над когда-то коричневыми башмаками
австралийского армейского образца.
Круглый шел впереди и напряженно смотрел вниз, туда, где сплошным
пятном белели строения Сан-Ксентоса. Он высматривал дорогу, ведущую в эту
нелепую деревушку. Дороги нигде не было видно. Только узкие тропы тянулись с
разных сторон сквозь дымку кустарника, совсем пурпурного сейчас, под
отвесными лучами солнца.
- Ну, что? - спросил высокий.
- Никаких дорог, - сказал круглый. - Но в последней деревне тоже не
было дорог, а все-таки они добрались туда.
- Я так голоден, что мне все равно. Пойдем, - сказал высокий.
Круглый, у которого нос, подбородок, щеки, все лицо было точно
вздернуто кверху, уже начал спускаться по узкой тропе, Энгес Берк - так его
звали - весь напряженно подобрался, когда тропа вдруг выровнялась и подошла
вплотную к глинобитным хижинам окраины Сан-Ксентоса.
- Смотри, не видно ли мотоциклов, - сказал он. - На них всюду можно
наткнуться.
- Зря ты не подвернул брюки, - сказал высокий.
- Я до того оброс, что и так сойду за грека.
Они с минуту постояли там, где тропа выходила на ровное место. Они были
теперь на уровне грязно-белых домишек и внимательно искали каких-нибудь
признаков немецкой или итальянской оккупации. Это всегда была самая
неприятная минута, когда вот так, постепенно, приближаешься к деревне и есть
до того хочется, что идешь на риск; но нервы напряжены, и не можешь
совладать со страхом.
Это всегда была критическая минута.
Они медленно двинулись по засыпанной здесь песком тропинке, которая
сворачивала к каменному дому на сваях, потом вдруг круто огибала его и шла
дальше между двумя рядами глинобитных хижин. Стали попадаться навстречу
собаки, женщины с детьми, потом мужчины в мешковатых критских штанах; а в
воздухе стоял острый запах не то уксуса, не то вина; так и ударяло в нос.
Энгес Берк наметил себе одного. Он стоял и смотрел на двух незнакомцев,
которые приближались, шагая между рядами белых каменных домов. Высокий все
еще озирался кругом, в поисках следов немецких или итальянских оккупантов.
Но Берк шел словно по улице родного города. Он Далее для ознакомления
