Илья Новак
Мир вне закона
Реальность под контролем - 1
http://www.fenzin.org
"Мир вне закона": Азбука-классика; СПб.; 2007
ISBN 5-352-01360-Х
Аннотация
Путешествия по параллельным мирам, головокружительные авантюры,
безумный водоворот приключений - все это ждет читателей на страницах романа
Ильи Новака из цикла "Реальность под контролем". Любителей юмористической
сайенс-фэнтези в стиле знаменитого "МИФа" Роберта Асприна и "Космического
шулера" Кейта Лаумера порадует бодрый, ироничный стиль автора, очаруют
обаятельные, хотя и не слишком удачливые герои, заворожит вереница
удивительных вселенных.
Илья Новак
Мир вне закона
Часть 1
НОЧЬ БЬЯНКИ
(первые сутки)
Глава 1
- Уиш Салоник... - произнес лысый стражник и внимательно посмотрел на
меня. Я кивнул, соглашаясь с этим заявлением.
- Осужден на три месяца за бродяжничество... Выглядит на двадцать пять
- двадцать семь годков... Рост - один и две трети...
Разглядывая его лысину, ярко блестевшую в косых солнечных лучах, что
падали сквозь зарешеченное окошко, я качнулся с носков на пятки и обратно.
- Так... волосы светло-рыжие... нос свернут влево... глаза серые... -
Хмыкнув, я взъерошил свою изрядно отросшую за эти месяцы шевелюру, потер
два раза ломаную переносицу и моргнул.
- Руки за спину! - рявкнул второй стражник - долговязый усатый брюнет
с мордой, которой не позавидовал бы и западноливийский болотный ящер,
известный в народе под знаменательным прозвищем заточник.
- Лицо круглое... так... веснушки... - Последовал очередной взгляд. -
Уши обычной формы, маленькие... - Меня в последний раз осмотрели с ног до
головы, и наконец лысый вынес вердикт: - Он!
- Он, - подтвердил усатый.
- Я, - согласился я.
- Поди сюда, бродяга!
Пока я шел к нему, лысый, полуобернувшись, извлек из стеллажа у стены
длинный деревянный ящик и бросил на стол холщовый мешочек.
- Ну-ка, ну-ка... мы тут имеем... - Он стал читать пергамент, шевеля
губами: - Ремешок коричневый (на стол лег широкий потертый кожаный ремень с
массивной пряжкой)... Кисет из-под табака (за ремнем последовал еще один
холщовый мешочек с перетянутой шнурком горловиной)... Деревянная фляжка,
пустая... монета серебряная, достоинством в один мерцал...
Когда три месяца назад я попал сюда, кисет был наполовину заполнен
табаком, а монет насчитывалось шесть...
- Что-нибудь не так, бродяга? - ревниво осведомился внимательно
наблюдавший за мною усач.
Ловить тут было нечего, но я все же решился протестующе вякнуть:
- Монет было шесть!
- Шесть? - удивился лысый. - Ты уверен? А вот здесь... - Палец с
заскорузлым ногтем ткнулся в пергамент. - Здесь вот фиолетовым по желтому
написано: "одна мерцальная монета"...
Оба выжидающе уставились на меня.
Было большой удачей, что я попал сюда всего лишь на три месяца и
только по обвинению в бродяжничестве, но я все же рискнул еще раз вылезти с
заявлением:
- Несправедливо, начальник!
- Справедливость? - еще больше удивился лысый. - Ты запамятовал, где
находишься, бродяга? Протри глаза! Это - западноливийский острог под
протекторатом нашего нежного, как новобрачная в первую ночь, Его
Пресвятейшества. Здесь кто-нибудь что-нибудь когда-нибудь бакланил о
справедливости?
- А знаешь, Притч, - подал голос усатый, - был тут у нас такой
случай... Посадили это одного красавца тоже на треху и тоже за
бродяжничество, а он давай в камере буянить, говорить лозунги об этой самой
справедливости и вообще вести себя вызывающе. Помнится, устроил как-то
шестичасовую голодовку... Мол, у нас ущемляют его бродяжное достоинство и
как-то даже принижают его сводобо... сволото... сво-бо-до-любивую
личность...
- Ну?! - поразился лысый. - Это в нашей-то образцово-показательной
тюряге? Которая заняла почетное шестое место на последнем ежегодном смотре
Его Пресвятейшества?
- Во-во... Ну, короче, выпускают его через три месяца... Он еще здесь,
внизу, успел нахамить всем, кого увидел... А через час патруль приводит его
обратно. Оказывается, у него, у этой достойной свободолюбивой личности, в
портках зашита бутылочка с соком безумной травы... Ну а в Западном Ливии
этим делом может торговать, сам знаешь, только церковь Деметриусов
Ливийских во главе с нашим преисполненным благодати, как соты - медом,
дорогим Его Пресвятейшеством... Ну, этого малого, значит, опять к нам, уже
на восемь месяцев, за дурман... Ума не приложу, как эту бутылочку не нашли
при первом обыске! Только ничему он не научился, а попытался сколотить
профессиональный союз свободных уркаганов. И даже требования выдвинул:
чтобы, значит, раз в неделю бесплатно девок приводили, чтоб отбой не раньше
полуночи, а подъем не раньше девяти, чтоб разрешили карточные игры, чтоб
обязательный послеобеденный мертвый час, чтоб охрана обращалась на "вы", а
в баланду клали побольше мяса. Слыхал когда-нибудь о такой ерунде, а,
Притч? Как будто можно сделать так, чтобы стало побольше того, чего
отродясь и не было. Енто же просто какой-то гребаный парадокс, извини,
Притч, за ругательное слово.
Ладно, выпускают его во второй раз. Он, понятно, все свои обноски
обнюхал, ничего не нашел, а через час - трамтарарам! - тот же патруль его
опять тащит. Выясняется, что у нашего красавца в каблуке правого ботинка
выдолблена ямочка, а в ямочке заначена бутылочка с безумным соком, причем -
ха-ха-ха! - кажись, та же самая! Хотя ее при втором обыске уже
конфисковали! Вот штука-то, а? Ну и получил он уже полтора годика, сам
понимаешь, как за повторную поимку с дурманом. Отсидел он, непокорный,
годок, и отправили его на перековку в Экхазский промысел. Не знаю, что с
ним теперь, но оттудова редко возвращаются... А все потому, что ему
показалось: когда его в порядке воспитания несильно стукают по загривку
дубиночкой или для профилактики легонько пихают с размаху носком кованого
сапожка под тощий зад, то это как-то принижает его сволодо... свотоло...
короче, его сволочную занюханную личность!
По окончании этой многозначительной истории оба стражника некоторое
время смотрели на меня. Приняв рассказ к сведению, я безмолвствовал, и
лысый произнес:
- Ну что, бродяга? Есть какие-нибудь предложения? Пожелания?
Претензии?
У меня были куча предложений, множество пожеланий и еще больше
претензий, но я промолчал.
- Тады забирай манатки и черкни закорючку.
Я подпоясался, сунул в карман флягу с кисетом. Тонкой угольной
палочкой поставил в соответствующем месте пергамента жирный кривой крест.
- Четверть века прожил, бродяга, а писать не выучился, - проворчал
усатый.
Презрительно покосившись на него, я шагнул назад.
- А монета? - спросил лысый.
- Один мерцал стоит хороший ужин в приличном кабаке. Дайте мне курева,
чего-нибудь пожрать и оставьте его себе.
Лысый молча полез в ящик, высыпал на стол горку табака, положил
обрывок папиросного пергамента, кусок хлеба, ломоть вяленого мяса и большой
плод маулицы. Не поблагодарив, я ссыпал табак в кисет, а все остальное
рассовал по карманам широченных грязно-серых полотняных штанов, нижняя
часть которых давно истерлась до бахромы.
- Теперь гуляй-топай, бродяга... - Усатый постучал в массивную, с
пятью запорами дверь, крикнул: "Все нормаль, Скоп, выпускай гаврика!" - и
отпер ее.
Снаружи лязгнуло, дежуривший на внешнем посту стражник открыл дверь, я
сделал несколько шагов и почувствовал легкое головокружение
Далее для ознакомления