Харуки Мураками
Молчание
[1991]
Перевод с японского: Андрей Замилов
- Господин Одзава, вам когда-нибудь приходилось в драке ударить
человека?
Он посмотрел на меня, прищурив глаза, словно увидел перед собой
ослепительный предмет:
- Почему это вас интересует?
Несвойственный ему взгляд излучал живые искорки, которые пропали
спустя мгновение, и лицо приняло обычное невозмутимое выражение.
- Да так, просто, - ответил я. Вопрос, действительно, не имел
никакого смысла. И задал я его - видимо, зря, - из праздного
любопытства. Я сразу же сменил тему разговора, но Одзава на это не
поддался. Было видно, что он всё время о чём-то думал. Казалось, он то
ли растерян, то ли чему-то сопротивляется. Мне лишь оставалось
бессмысленно рассматривать вереницу серебристых самолётов за окном.
Поводом к такому вопросу послужил его же рассказ о боксе,
заниматься которым Одзава начал с седьмого класса. Мы болтали о
пустяках, убивая время перед посадкой в самолёт, и этот разговор
возник как бы сам по себе. Тридцать один год, - он по-прежнему
продолжал раз в неделю тренироваться в спортзале. Неизменный
победитель студенческих турниров, бывало, его даже включали в
национальную команду. Слушая Одзаву, меня охватила странная мысль: по
своему характеру он нисколько не походил на человека, отдавшего боксу
почти двадцать лет жизни. А ведь мне не раз случалось работать с ним
вместе! Что можно сказать? Человек как человек: тихий и ненавязчивый.
В работе - честен и терпелив, с сослуживцами - справедлив, при всей
своей занятости не то, что прикрикнет на окружающих, бровью не
поведёт. Мне ни разу не доводилось слышать, чтобы он на кого-то
жаловался или злословил. В общем, Одзава располагал к себе людей.
Приятной наружности, нетороплив, лишён всякой агрессивности... Я
просто не мог себе представить, где этот человек мог пересечься с
боксом? Оттого и задал такой вопрос.
Мы пили кофе в ресторане аэровокзала, собираясь вместе лететь в
Ниигату. На дворе - начало декабря. Небо затянуто тяжёлыми тучами,
будто его плотно закрыли крышкой. В Ниигате с утра свирепствовала
пурга, и вылет самолёта час от часу откладывался. Аэровокзал был до
предела забит людьми. Громкоговорители продолжали объявлять задержку
рейса, не позволяя отлучаться и без того уставшим пассажирам. В
ресторане нещадно топили, и мне приходилось постоянно вытирать платком
пот.
- По большому счёту, ни разу, - неожиданно для меня начал Одзава
после молчаливой паузы. - Занявшись боксом, я ни разу никого не
ударил. Новичкам крепко-накрепко вбивается в головы: нельзя никого
трогать за пределами ринга и без перчаток. Там, где обычный человек
может дать сдачи, боксёр обязан извиниться и отступить. Силу
разрешается применять только по отношению к равным себе.
Я кивнул.
- Но если честно, один раз я всё же ударил человека, - сказал он.
- Это произошло, когда мне было четырнадцать лет. Я только-только
начал заниматься боксом. Не сочтите за оправдание, но тогда я ещё даже
не знал, в чём техника этого единоборства, и некоторое время выполнял
лишь одни упражнения по общефизической подготовке: например, прыжки
через скакалку, растягивание, бег: И ударил, совсем не собираясь этого
делать. Правда, в тот злополучный момент я был как заведённый, время
на раздумье не оставалось, и рука выскочила непроизвольно - как
пружина. Когда пришёл в себя, он уже лежал. А меня и после удара
продолжало трясти от злости.
Одзава занялся боксом с подачи своего дяди, который управлял
спортивным залом. Причём, не каким-нибудь заурядным спортзалом в
захолустном городке, а кузницей первоклассных чемпионов. Родители,
беспокоясь, что сын вечно сидит в своей комнате с книгами, предложили
ему позаниматься для общего развития спортом. Одзава не собирался
посвящать себя боксу, но по-человечески любил своего дядю и беззаботно
начал тренироваться, решив, что бросит это занятие, как только оно ему
надоест. Но за те несколько месяцев тренировок в дядином спортзале,
куда ему приходилось добираться целый час на электричке, искусство
бокса на удивление покорило его сердце. И, прежде всего потому, что
бокс, по сути своей, - спорт молчаливых. К тому же, сугубо
индивидуальный вид. То был совершенно невиданный и немыслимый до сих
пор мир. И этот мир безо всякой причины овладел его сердцем. Запах
пота, звуки ударов кожаных перчаток, молчаливое самозабвение людей,
быстро и эффектно использующих силу своих мышц, - всё это постепенно,
но необратимо пленяло его сердце. Теперь уже поездки в спортзал по
субботам и воскресеньям стали одним из его немногочисленных увлечений.
- Что привлёкло меня в боксе? - это ощущение его глубины.
Кажется, что меня покорила именно эта глубина, по сравнению с которой
совершенно не важно: бьёшь ты, или тебя. Это - лишь банальный
результат. Бывает, люди побеждают, бывает, и проигрывают. Но если
постигнуть такую вот глубину, проигрыш уже не страшен. Ведь человек не
может оставаться непобедимым, - он рано или поздно непременно потерпит
поражение. И очень важно понять эту самую глубину, в которой и
заключается, - по крайней мере, для меня, - бокс. Иногда, стоя на
ринге в перчатках, я ощущаю себя словно в глубоком колодце, таком
глубоком, что никого не видно, и даже меня самого. И там, на дне этого
колодца я веду бой с тенью. Мне одиноко, но нисколько не печально.
Говоря "одиночество", мы даже не подозреваем, что существуют разные
виды одиночества. Бывает до горечи грустное кромсающее нервы
одиночество, но бывает и иное. И чтобы его достигнуть, нужно изо всех
сил шлифовать своё тело. Без труда, как говорится, не вытащишь и рыбку
из пруда. Это - одна из истин, которою я постиг благодаря боксу.
Одзава помолчал с полминуты.
Я посмотрел на часы. Времени - хоть отбавляй!
- По правде, не хотелось бередить прошлое. Было бы в моих силах,
забыл, чтобы больше не вспоминать, - сказал он и, улыбнувшись,
неспешно начал свой рассказ.
*********************************************
Одзава ударил своего одноклассника по фамилии Аоки. Одзава на дух
не переносил этого человека. Почему? - он и сам не знал. Просто, это
чувство возникло с самой первой их встречи. Тут уж ничего не
поделаешь! И возникло оно в такой откровенной форме по отношению к
другим впервые в его жизни.
"Как думаете, такое бывает?" - спросил он. - "Пожалуй, у каждого
в жизни хотя бы раз, но происходит нечто подобное, когда начинаешь
ненавидеть человека без какой бы на то причины. Я не считаю себя
склонным к ненависти, и всё же, нашёлся и на мою долю. Беспричинно. Но
вся беда в том, что, как правило, противоположная сторона испытывает
те же самые чувства.
Аоки считался прилежным учеником с лучшими оценками почти по всем
предметам. Я учился в специализированной школе для мальчиков, где тот
пользовался успехом у окружающих. Ученики уступали ему роль лидера,
учителя держали в любимчиках. Несмотря на успехи в учёбе, он не
зазнавался, дружил со многими одноклассниками, весело шутил. В нём
даже было что-то от порядочности... Но я с самого начала терпеть не
мог его слегка просвечиваемую сущность и словно на лбу выведенное
подобие интуитивного расчёта. Я не могу ответить, что конкретно имею в
виду. Потому что не могу привести подходящий пример. Я лишь могу
сказать, что понял это. Я инстинктивно не мог терпеть исходящий от
него душок эгоизма и горделивости. Так же, как не можешь выносить чей-
то запах тела. Аоки был умным парнем и умело скрывал этот "запах". Не
чувствуя который, многие одноклассники поговаривали: "А он - чёткий
малый!": Естественно, я помалкивал в ответ, но после каждой такой
фразы становилось как-то не по себе.
Аоки и я были диаметрально противоположными личностями. Я считал
себя молчуном и неприметным человеком в классе. И всё потому, что не
любил выделяться на фоне
Далее для ознакомления