Фредерик Марриэт
Многосказочный паша
Глава I
Всему свету известно, что на Востоке звание паши самое ненадежное.
Ничто не выказывает так ясно свойственную людям жажду властвовать над себе
подобными, как жадность, с какой подданные султана добиваются этого звания.
Вступая в управление своим пашалыком, ни один из них не хочет и знать, что
десятка два его предшественников погибли от рокового шнурка. Между тем
властитель оттоманский, по-видимому, только для того и возвышает людей,
чтобы ему было из кого выбирать свои жертвы. Впрочем, эта страсть не
простирается у них так далеко, как у короля Дагомеи: говорят, что у того
каждый день украшали лестницу дворца головами новых жертв, как мы украшаем
наши покои свежими цветами. Все эти объяснения делаю я к тому, что не
намерен вводить в свой рассказ хронологии, не намерен определять с
достоверностью года или, скорее, нескольких месяцев жизни существа,
которое - подобно некоторым породам цветов - поутру красуется во всем своем
великолепии, а к вечеру склоняет засохшую головку к земле. Говоря о таких
эфемерных созданиях, довольно сказать: "Жил-был некогда паша".
Однако надобно познакомить читателя с первыми годами жизни нашего паши;
итак, долгом считаю довести до сведения всех и каждого, что он воспитан был
в звании брадобрея. Обладая личной храбростью, он успел оказать своему
предшественнику услугу и был за то награжден почетным чином в армии.
Начальник его проиграл сражение; он же со своим отрядом разбил неприятеля,
вследствие чего получил повеление обезглавить своего начальника и заступить
его место в звании главнокомандующего. Все это, как верный подданный, привел
он в исполнение с примерной скоростью. Новые успехи на военном поприще
внушили ему мысль, что предшественник его слишком долго засиделся на своем
месте. Он отправил на него донос, не забыв присовокупить тысячу мешков
золота, и султан прислал паше роковой шнурок, а главнокомандующему войсками
фирман на звание паши.
На другой день после получения известия о новом назначении, брадобрей,
хитрый и умный грек по имени Мустафа, брил новопроизведенному паше голову.
Брадобреи - люди привилегированные, у них всегда найдется предмет для
разговора, и хотя часто рассказы их бессмысленны, но все же они развлекают
несчастного страдальца, который на все время операции лишается свободного
употребления всех органов, исключая уши. Сверх того, как-то нельзя не жить в
ладу с человеком, у которого в руках наше горло.
Мустафа учился своему ремеслу, когда еще был рабом. На девятнадцатом
году отправился он вместе с господином на купеческом корабле в Скио. На них
напали пираты и завладели судном. Димитрий - так звали молодого грека -
присоединился к этой шайке разбойников. У них учился он искусству сносить
человеческие головы, пока корсарское судно не попало во власть одного
английского фрегата. Умный и деятельный, он втерся в экипаж, прослужил три
года и участвовал в нескольких морских сражениях. По возвращении фрегата в
Англию экипаж был распущен. Димитрий, вынув и" кармана последний шиллинг,
должен был браться за ум и подумать о своем будущем, что ему прежде никогда
не приходило в голову. Нося по улицам в небольшой коробке ревень, да еще
несколько ливанских товаров, он успел скопить себе денег на проезд в Смирну,
свое отечество. Корабль, на котором он отправился, попал в плен к
французскому крейсеру, но его, как пассажира, высадили на берег. Вскоре
добился он места камердинера у одного миллионера, и когда ему удалось
утащить у своего господина несколько сот наполеондоров, он бежал от него и
прибыл, наконец, в Грецию. Димитрий узнал свет; он подумал про себя, что,
сделавшись правоверным, скорее выйдет в люди в Турции; надел на голову чалму
и, удалившись со своей родины, занялся старым ремеслом: сделался брадобреем
во владениях того паши, о несчастной кончине которого мы уже имели случай
говорить. Мустафе удалось войти в милость к преемнику, когда тот был еще
главнокомандующим. Паша был от рождения щедро наделен всеми дарами природы:
он был очень мал ростом, очень толст, довольно безграмотен, порядочно глуп и
терпеть не мог зла.
- Мустафа, - сказал паша, - ты знаешь, что по моему приказанию пали
головы всех приближенных моего предшественника.
- Аллах кебир! Бог всемогущ! - отвечал Мустафа. - Так погибнут все
враги Вашего Высокомочия! Все они были дети шайтана!
- Правда, Мустафа, - отвечал паша, - но теперь у меня нет визиря, и я
не имею в виду такого человека, который бы мог занять это место.
- Во время управления Вашего Благополучия дитя может быть визирем.
Возможно ли заблуждаться под руководством самой мудрости?
- Правда, Мустафа! Но руководить поступками визиря - то же, что самому
быть визирем. И если бы мне случилось навлечь на себя немилость султана - на
кого свалить вину? Иншаллах! По милости Аллаха голова визиря должна отвечать
за мою.
- Мы ниже собак перед лицом Вашей Милости. Блажен тот, кто может
пожертвовать своей головой для спасения вашей! Это будет счастливейший день
в его жизни.
- Правда, Мустафа, но во всяком случае этот день будет ему последним.
- Если мне позволено будет говорить в присутствии Вашего Высокомочия, я
осмелюсь заметить, что в звание визиря должен быть облечен человек с большим
умом; необходимо, чтобы он умел вести дела так же искусно, как я брею голову
Вашей Высокостепенности, не оставляя на ней ни одного волоска и не задевая
кожи.
- Совершенная правда, Мустафа.
- Сверх того, он должен иметь собачье чутье на людей, недовольных
правительством, и уничтожать их, как редкие седые волоски, которые я вырываю
из великолепнейшей бороды вашей.
- Правда, правда, Мустафа.
- Потом следует очистить пашалык от всякого зла, точно так же, как я
сегодня утром имел честь вычистить ваши величественные уши.
- Твоя правда, Мустафа.
- Ему должны быть знакомы все тайные пружины сердца человеческого, как
мне известны все мускулы человеческого тела, чему может служить
доказательством искусство, с каким я выправляю тело Вашего Благополучия
после бани.
- Так, так, совершенная правда, Мустафа.
- Наконец, он должен быть вечно благодарен за милости, на него
изливаемые.
- Все это совершенная правда, Мустафа, но где найти такого человека?
- Дурака или плута немудрено найти. Но трудно сыскать человека, который
в лице своем соединял бы все исчисленные мною качества. Я знаю только одного
такого человека.
- Кто же этот человек?
- Голова его служит подножием Вашему Благополучию, - отвечал Мустафа,
падая ниц перед пашой, - преданнейший из рабов ваших, Мустафа.
- Святой Пророк! Как, ты, Мустафа? А что, и в самом деле, если одному
брадобрею удалось сделаться пашой, почему же другому не быть у него визирем!
Оно так, но где найти мне человека на твое место? Нет, Мустафа, нет!
Хорошего визиря сыскать немудрено, но чтобы быть хорошим брадобреем, надо
иметь способности.
- Точно так, но раб ваш видел многие отдаленные земли, где одни и те же
люди исполняют совершенно различные должности, между тем как обязанности
брадобрея и визиря почти одинаковы. Судьбы народов решаются часто за
туалетом. Пока я брею голову Вашего Благополучия, вы можете сообщать мне
свою волю и в одно время печься о благоустройстве своего пашалыка и о
чистоте своей высокой особы.
- Совершенная правда, Мустафа. Я согласен сделать тебя визирем, с
условием, чтобы ты остался моим брадобреем.
Мустафа снова пал ниц. Встав, он продолжал свою операцию.
- Умеешь ли ты писать, Мустафа? - спросил паша после минутного
молчания.
- Писать! Мин Аллах! Аллах да сохранит меня от этого проклятого знания!
Тогда я был бы недостоин занимать место, на которое Вашему Благополучию
благоугодно было возвести подлейшего из рабов.
- Но я думаю, что уметь писать необходимо визирю, если это не нужно для
паши?
- Уметь немного читать - это так! Но Далее для ознакомления
