Юрий Мамлеев
Мир и хохот
"Мамлеев Ю. Мир и хохот": Вагриус; М.; 2003
ISBN 5-9560-0146-1
Аннотация
В романе культового писателя действие происходит в современной Москве,
но события в нем разворачиваются необыкновенные: один из героев бесследно
исчезает, но остается его отражение в зеркале. Друзья пускаются на поиски и
оказываются в непонятном мире - его населяют люди-монстры, в нем оживают
мертвецы и существуют тайные организации. Что это - сон или явь? Это
Непознанное хохочет над людьми, не верящими, что миром правит великая
тайна...
Юрий МАМЛЕЕВ
МИР И ХОХОТ
Часть первая
Глава 1
Сначала Алле снилась тьма. Потом она услышала во сне свой голос, точнее
крик: что будет?! какими станут люди?!
Она проснулась и ощутила около себя странную пустоту. Мужа в кровати не
было. "А кажется, он как будто говорил, что выйдет рано утром за
молоком", - подумала она.
Комната казалась опустевшей без ее Стасика. Но она сладко потянулась.
Заглянула в окно, в спокойное до ужаса небо. "Туда идти далеко, там нас нет
и не будет", - мелькнуло в ее уме. И блаженство собственного тела захватило
ее. Глаза светились, и было ей двадцать девять лет от роду. Утробное счастье
растекалось по всем клеточкам ее тела, по самым уголкам, нежным и мягким. Ей
захотелось вдруг завыть от радости самобытия. И она, не стесняясь, завыла.
Но в этом вое были оттенки ужаса. Ужас от того, что блаженство тела -
временно и смерть где-то здесь, как всегда. И ее торжествующий крик
обрывался порой в бездну и в страх. И тайная угроза смерти превращала
блаженство в огненное существование тела, в безумие. Все рушилось, и все
было на месте.
Вспомнив о разуме, она внезапно затихла. Вой перешел в мертвую тишину.
Алла чувствовала, что ее дух помещен в оболочку, называемую плотью, но там
тепло и уютно, и в этой оболочке - ее защита от незримых демонов, блуждающих
в невидимом. Алла погладила свою ножку. В конце концов, она счастлива,
оттого что жива. Чего еще надо? Нет, надо много, много. Чего? Жизни -
огромной, все заполняющей, полубессмертной. "Пока в небо не надо", - думала
она.
Разум заставил ее встать. "Утро, черт его побери! - подумалось ей. -
Где же Стасик, куда он пропал? Наверное, ищет вкусненькое".
Накинув халат, Алла подошла к зеркалу - огромному, верному, висящему в
гостиной. Квартира была не без антиквариата, в шестнадцатиэтажном доме в
переулке за Зубовским бульваром около Садового кольца.
Зеркало светилось, настолько оно являлось чистым и вбирающим в себя.
Алла долго, долго всматривалась. И внезапно вздрогнула. В сиянии своих
глаз она увидела мертвую точку. Две мертвые точки в каждом. Она стала
пристально вглядываться в них. Алла часто смотрела на себя в зеркало, но
никогда безумие не овладевало ею, даже когда она глядела внутрь себя
подолгу, медленно и неподвижно, грезя о бессмертии. Но сейчас что-то екнуло
в родимом сердце, слышать биение которого она тоже любила. Нет, не
сумасшествие, а гораздо хуже, словно оборвалось привычное бытие. Хотя
подумаешь: всего лишь две мертвые точки. Но она не могла оторваться от своих
глаз. Вдруг точки исчезли. И тут же она взвизгнула от ужаса: ее волосы стали
казаться ей золотистыми, шевелящимися змеями. Мгновенно видение (или
прозрение, как угодно) исчезло, но в глазах опять возникли две мертво-черные
точки. И тогда в зеркале, где-то в углу, появилось отражение Станислава, ее
мужа. Она обернулась: Стасик! - и задрожала всем своим блаженным телом.
Никакого Стасика в комнате не было. Не было даже половины Стасика.
"Бред!" - она опять взглянула в зеркало, и опять в нем явственно плыло
отражение мужа. "Я погибла", - мелькнуло в уме. Оглянулась и заметалась по
квартире: где Стасик, где прячется, где? В конце концов, ему около сорока -
это не возраст для игры в прятки.
Но Стасика нигде не оказалось. Наконец она наткнулась взглядом на лист
бумаги на письменном столе. Там было крупно написано: "Меня не ищи. Живи
себе спокойно. И не заглядывайся в зеркало. Был твой Стас".
Алла ошарашилась. Подумала: ее окружение слегка странное. Одних
необычных книг сколько в шкафах, но такого она не ожидала! Не только ее
друзья, но почти все люди чуть-чуть странноватые, но Стасик...
Растерянно она снова взглянула в зеркало и отпрянула, закричав, словно
истерика вошла во все ее тело: в зеркале она увидела лохматое, небритое лицо
Стасика, мужа. Он улыбался гнилостным, несвойственным ему образом. Впрочем,
глаза уже были почти не его.
Алла бросилась к телефону, и одновременно ей показалось, что прекрасные
волосы ее, словно превратившиеся в змей, зашевелились на голове, точно желая
увести ее в ад. "И это мои волосы!" - завопила она в уме. Дрожащими
изнеженными пальчиками набрала номер сестры.
- Ксюша, приходи ко мне! срочно! срочно! Жду тебя у подъезда! - ломано
выговорила Алла.
И потусторонней пулей вылетела из квартиры, накинув на себя что попало,
благо стояло лето.
Ксюша, Ксения, родная сестра, жила рядом, в десяти минутах бегом, и,
перепуганная, пухленькая, она скоро явилась.
Алла бросилась ей на шею, надеясь на родство.
- Ксюшка, спаси, я сошла с ума, или, наоборот, мир спятил! - только и
произнесла она.
- Чаю надо выпить, чаю, хорошего, крепкого, и все пройдет! -
пробормотала, полуобомлев, Ксюшенька. Потом опомнилась:
- Скажи, что? что случилось? Кто? Что?
- Стасик ушел!
- Как? Ни с того ни с сего? Он спятил?
- Хуже того! В зеркале он остался. Если не боишься, пойдем в квартиру.
Ксюшенька взглянула ей честно в глаза:
- Ты же знаешь, я многого боюсь! - воскликнула она, похолодев.
- Но все-таки зайдем. Вдвоем не страшно. И тут же позвоним кому-нибудь
из наших...
- Звонить надо Нил Палычу Кроткову. Без него в замогилыцине не
обойдешься, - брякнула Ксюша, заходя в переднюю.
И тут же раздался телефонный звонок. Странно-скрипучий, неживой, но
полный знания голос прокаркал, что морг пока пустует.
Алла бросила трубку и, забыв о смерти, ринулась в глубь квартиры.
Ксюша, побродив по коридору, спохватилась и позвонила Нил Палычу Кроткову.
Алла, побледнев, вышла из гостиной и произнесла:
- Вещички-то уже не так стоят... Слоник на столе не туда повернулся, я
точно помню - он в дверь смотрел, а теперь в окно. Часы, часы сдвинуты! - ее
голос дрожал. - Оно не так, как было до того.
- Что оно?! Время, время-то сколько? - запричитала Ксюша.
- Какое время? Времени нет! - вскрикнула Алла. - Все приостановлено!
- Да не все, что ты бредишь? Давай-ка я взгляну в зеркало.
Ксюша подошла, чтобы посмотреть на себя, таинственно любимую, и
тоненько взвыла, отбежав. Она увидела себя - да, да, это была она, Ксюша
внутренне почувствовала это, - и на нее глядел толстый мальчик на игрушечном
коне, с сумасшедше-изнеженным лицом.
- Смерть моя! - утробно отшатнулась Ксюша на диван.
Алла подскочила, стали разбираться - что, как, почему... - и
расплакались.
- Разум покидает мир, Ксения, - медленно проговорила Алла и поцеловала
сестру в щечку.
- Кошку, кошку сюда! - пробормотала в ответ Ксения, - кошки все поймут.
В это время в дверь осторожно постучали - Нил Палыч Кротков никогда не
звонил в квартиру, а всегда стучал.
- На мой стук и мертвые откликаются, - шамкая, говорил этот
прозорливый, по слухам, старичок.
И он вошел: болотный какой-то, потертый, в шляпе, с седой копной волос
и голубыми остановившимися глазками, какие были у него, наверное, еще до
рождения на свет.
- Нилушка, спаси! - бросилась к нему Ксюша. И сестры наперебой,
Ксюша - подвизгивая и подвывая, Алла - вдруг холодно и интеллектуально,
стали раскрывать Далее для ознакомления
