Джеймс Фенимор Купер
Морские львы
Перевод А. Энквист
Джеймс Фенимор Купер (1789 - 1851) - американский писатель, чьи
произведения еще при жизни автора завоевали огромную популярность как в США,
так и в Европе. В его книгах рассказывается о героизме отважных покорителей
Дикого Запада, осваивающих девственную природу Америки, о трагической судьбе
коренных жителей континента - индейцах, гибнущих под натиском наступающей на
них цивилизации.
В данный том включены: роман "Пионеры, или У истоков Сосквеганны",
открывающий широко известный цикл книг о Кожаном Чулке, который посвящен
жизни американского пионера - охотника и следопыта благородного Натти Бумпо;
роман "Морские львы", повествующий о поиске пиратских сокровищ и верной
любви главных героев.
Глава I
Раз это будет решено, он будет пить только горькую
волну.
Шекспир. "Буря"
В американских нравах заметно какое-то однообразие, которого не
встречаешь в Старом Свете. Только внимательный наблюдатель несколько отличит
американца восточного от американца западного, жителя северного от южного,
янки от обитателя центра Соединенных Штатов, бостонца, манхэттенца и
филадельфийца. Но когда подумаешь о многочисленности племен, составляющих
один народ, и об обширном материке, который они занимают, то еще удивишься
тому племенному сходству, которое существует между ними.
Однако несмотря на этот общий характер американского общества, есть
исключения из этого однообразия: в некоторых частях Соединенных Штатов
замечаем не только различие, но даже оригинальность нравов, которой нельзя
не удивляться. Действующие лица этой повести принадлежат к одному из этих
исключительных округов и, следовательно, не принадлежат к тому однообразному
типу, который уравнивает остальную Америку.
В то время как соседние графства потеряли почти совершенно свой
отличительный характер, Суффолк, одно из трех, которые охватывают территорию
Лонг-Айленда и которые составляют самые старинные графства, нисколько не
изменился. Суффолк остался Суффолком. Население этого графства происходит от
английских пуритан, которые эмигрировали в Америку.
Прибавим, что Суффолк имеет только один приморский порт, хотя его
берега гораздо пространнее, нежели остальной части Нью-Йоркского штата.
Притом это не порт для общей торговли, потому что он наполнен только
китоловными судами, и китовая ловля, этот трудный и еще не доведенный до
совершенства промысел, составляет занятие его жителей.
Для китоловного судна необходимо, чтобы на нем был такой же порядок,
как в полку или на военном корабле. Этот дух порядка существует во всех
гаванях, где преимущественно занимаются ловлей китов. Таким образом, в 1810
году, времени, с которого начинается эта повесть, в Саг-Харборе не было ни
одного человека, посвятившего себя этому занятию, которого не знали бы не
только его товарищи по опасностям, но и все окрестные женщины и девушки.
Китоловный порт, да позволят нам это выражение, ничего не значит без
населения, занимающегося ловлей китов, и Нью-Йорк очень редко успевал в
подобных предприятиях, хотя обращался к китоловным портам, чтобы подыскать
там офицеров, способных к командованию этими экспедициями. В успехе есть
нравственная сторона, и когда счастливая ловля отзовется во всех жилах
местного интереса (да простят нам эти слова), то на долю смелого и
неустрашимого гарпунщика, для противника и победителя морских чудовищ,
выпадают народная слава, любовь, восторг и даже приятные улыбки.
Лонг-Айленд на востоке раздваивается и представляет, так сказать, две
оконечности, из которых одна носит название Ойстер-Понда, тогда как другая,
простираясь к Блок-Айленду, составляет мыс Монтаук. Между двумя концами вил,
которые образует Лонг-Айлендский остров, находится Шелтер-Айленд, остров,
лежащий между единственным в графстве Суффолк портом Саг-Харборским и
совершенно сельским деревенским видом подле морских волн берега
Ойстер-Понда. В первых годах текущего столетия было очень трудно найти округ
более отдаленный, оазис менее многолюдный, чем Ойстер-Понд. Нужен был взгляд
купца, чтобы связать эту уединенную косу земли с другими берегами и открыть
сообщение между Ойстер-Пондом и остальной Америкой. Надо было
воспользоваться водами, которыми Ойстер-Понд был почти окружен и из
препятствия сделать средство сообщения. И теперь Ойстер-Понд находится на
пути между двумя большими американскими рынками. Это было пагубным и
смертельным ударом, нанесенным уединению, простоте, оригинальности этой
стороны, этому уединенному на морском берегу полю, очень близкому к большому
порту, от которого, однако, оно было отделено и находилось в стороне.
Был один из прекраснейших дней сентября месяца и воскресенье. Подле
одной из набережных Ойстер-Понда можно было заметить шхуну, которую спустили
совсем недавно и оснащение которой еще не кончили, что было заметно по
парусам. Работа по причине праздника была отложена и особенно потому, что
шхуна принадлежала приходскому дьякону Пратту, который жил в доме, стоящем в
полумиле от берега, и владел несколькими угодьями, от которых получал
довольно хороший доход.
Есть два рода дьяконов, одни духовные, другие мирские. Пратт
принадлежал к последнему роду, который процветал у просвитериан. Мелочная
расчетливость и скупость Пратта были всем известны. Пратт наружно был
благочестив, но с ним боялись иметь дела, не потому, чтобы он мог обмануть,
но потому, что он был жесток и если и не обманывал прямо, так зато редко
приносил малейшую жертву благородному чувству.
Пратт был так стар, что уже интересовались завещанием, которое он мог
бы сделать. С ним жила племянница, единственная дочь и сирота его брата
Израиля Пратта. Она была столь же бескорыстна, как ее дядя скуп, и часто он
упрекал ее за милостыню и благотворительность или за услужливость, которые
он называл расточительностью. Но Мария, казалось, не слушала замечаний
своего дяди и продолжала исполнять свою обязанность с приятностью и
кротостью. Окрестные кумушки думали, что Пратт не оставит своего богатства
бедной Марии, но отдаст его церкви.
Суффолк первоначально был заселен эмигрантами из Новой Англии, и в нем
остались те же нравы, как и в Коннектикуте. Там небольшие услуги, за которые
в других местах ничего не берут, очень тщательно вносятся в счетную книгу.
Самый язык заражен этим корыстолюбивым чувством. Если провести
несколько месяцев у друга, то, следуя обыкновенному английскому выражению,
это называется не посещением, а наймом: считают самым естественным платить
другу так же, как и в гостинице. Даже было бы очень неблагоразумным
остановиться на несколько времени в доме Новой Англии и не дать расписки в
виде обеспечения на случай, если уезжая не можешь заплатить за свои расходы.
Обычаи дружбы и откровенности, которые существуют везде между друзьями и
родственниками, здесь совершенно неизвестны, и каждая услуга оценена.
Однако же рядом с этими обычаями есть качества, смягчающие их
строгость, о которых потом мы будем иметь случай говорить.
Мария совсем не подозревала этого, но привычки, скупость,
неопределенная надежда, что молодая девушка может вступить в выгодный брак,
который некогда позволит возвратить свои расходы, заставили Пратта деньги,
затраченные на ее воспитание, содержание или удовольствия, вносить в
расходную книгу, которую он вел с особенной точностью. Что касается чувства
личного достоинства, которое не позволяет человеку действовать таким
образом, так оно было ему совершенно чуждо. В то время, с которого
начинается эта повесть, тайный счет дяди для его обожаемой племянницы дошел
за издержки на воспитание, содержание, квартиру, стол, расходные деньги до
тысячи долларов, Далее для ознакомления
