Владимир Кунин
Толчек восемь баллов
Маленькая трагикомическая мелодрамка для кино и чтения
По серой мокрой дороге, сквозь очень русский пейзаж бежал огромный
грузовой автомобиль с еще более огромным фургоном-рефрижератором. Совершал
свои междугородние рейсы.
Двенадцать тонн - фургон да двенадцать тонн в фургоне - уже двадцать
четыре тонны. А тягач? А то, се, пятое, десятое?.. Ужасно большой
автомобиль! Тупоносый, мотор в кабине от жара и шума укутан специальными
стегаными чехлами.
А по бокам мотора, с разных его сторон, сидят люди. Слева - водитель,
справа - пассажир.
Водителю Палпалычу пятьдесят. Пассажиру Толику - сорок.
Толик и в семьдесят будет Толиком, а поглядеть на Палпалыча, так он
Палпалычем чуть ли не с детства был... И люди это очень хорошо чувствуют.
Поэтому никогда никому не приходит в голову назвать Палпалыча - Пашей, а у
Толика - спросить его имя-отчество. .
Толик курил, стряхивал пепел в бумажный кулечек и грустно шевелил
пальцами босых ног.
- И куришь, и куришь, и куришь! - беззлобно, но строго вещал
Палпалыч. - Ты же, Толик, жутко куришь. Ты бы выпивал лучше... Налил,
шлепнул, и эффект налицо. Главное, чтобы в привычку не вошло. Атак, для
аппетита, да ради Бога! Кто тебе чего скажет?!
Толик стыдливо сунул кулечек с пеплом и сигаретой вниз, между колен.
- Я уважаю, когда мужик самостоятельный, - сказал Палпалыч, в первую
очередь имея в виду себя. - Когда чего захочет, то и сможет... Это я
понимаю. А так это все фуфло...
Толик тоскливо посмотрел вбок на мокрый русский пейзаж, убегающий назад
за фургон, и затушил сигарету в кулечке.
- Две с половиной тыщи - не деньги. И вахтер - не работа. Будь ты хоть
в Академии наук вахтером - все равно вахтер.
- Так ведь и работа: сутки через трое, - слабо возразил Толик.
- А трое суток груши околачиваешь?
- Зачем груши? Одному другу шашлык помогаю готовить...
- Ну ты даешь! Ты что ж, и болтать по-ихнему можешь?
- Могу.
- И все-все понимаешь?!
- Так я ж там родился... И вырос, - сказал Толик.
Потом Толик стоял сзади машины у распахнутых фургонных дверей, а
Палпалыч сверху подавал ему мешки и хохотал:
- Пять тысяч верст - и два мешка!.. Ну, Толик! Ну, торговец! Рокфеллер
хренов! Олигарх, мать твою!..
- Ничего, - покорно сказал Толик и поставил второй мешок на землю.
Палпалыч развеселился еще пуще:
- Бона торговцы! Бона они где, купцы-то настоящие!.. - И Палпалыч ткнул
пальцем в темноту фургона: - Двести восемьдесят дваящичка по тридцать два
килограммчика... Джонатан-стандарт!
Он отодрал планку от крайнего верхнего ящика, вынул оттуда ярко-красное
яблоко и протянул его Толику.
- Вот это дело! Лопай, лопай... Девять тонн - девять тыщ килограмм.
Считай по полета рублей за кило. Сколько это будет? Вот то-то и оно! И всем
хорошо. И все при деле, все при бабках! И я в полном порядке...
Палпалыч выпрыгнул из фургона и стал закрывать его двери. И сказал
Толику:
- Здесь тебя за полтора стольника любой подхватит. . До города
пятнадцать километров. А у меня еще два поста ГАИ впереди.
- Спасибо, - сказал Толик.
- Насчет гостиницы при рынке позвони. Спроси Нину - дежурную со второго
этажа. Скажи, что от Палпалыча, она тебе местечко сделает...
- Спасибо, - еще раз сказал Толик и протянул Палпалычу деньги.
- Миллионер! - восхитился Палпалыч. - Ротшильд!..
И не взял денег. А влез в свою кабину и, уже закрывая дверь, крикнул:
- У тебя товар-то хоть ходовой?
- Такого товара, Палпалыч, в вашем городе еще и не видели, - со
скромной гордостью ответил Толик.
- Ну, Толик, ты даешь!!!
***
Базар - это городские ворота в плодородие земли и воздуха.
По прилавкам выстроились аккуратные яблочные пирамиды. Яблоки разных
сортов, на самый тонкий вкус. За каждой пирамидой объявляется хозяин.
А дальше кучки гранатов, россыпь орехов, кадочки солений, помидоры,
картошка...
За прилавками продавцы - один картиннее другого. Огромные кепки -
упрямая грузинская мода, азиатские тюбетейки, кто-то в широком нагольном
тулупе, необъятная украинская жинка, неестественно интеллигентные эстонцы -
и многие разные другие... И это все при стремительно возникших, неведомых
раньше границах, таможнях, визах!
И, наконец, Толик...
В самом невыгодном месте, почти у выхода, когда усталые от базарного
великолепия, обвешанные тяжелыми сумками покупатели уходят уже ни на что не
глядя, едва видный из-за плеча огромной украинки стоит Толик и торгует
чем-то уж совсем непонятным.
- Зи-ра! - негромко покрикивает он. - Покупайте зи-ру!..
Но голос его едва слышен в сытом урчании рынка.
Сейчас мы сможем подробнее рассмотреть Толика. Внешность знакомая,
примелькавшаяся. Но что-то неуловимое подскажет нам, что он оттуда - из
южных и восточных краев.
Встречая на улицах большого российского города даже совсем русского
человека в тюбетейке и провинциальном костюме, мы быстро и поверхностно
относим его к людям, о которых нам все известно. Мы наделяем его легендарно
дурными или легендарно приятными чертами характера - что, в сущности, одно и
то же. Редко кто поразит нас, редко про кого можно сказать: "Да, в нем,
казалось бы, нет ничего особенного, но он торчит из других людей, как
гвоздь!"
О Толике этого нельзя сказать и вовсе.
Впрочем, чем-то он все же выделяется среди базарных молодцов-продавцов.
Он портит их ряд. Он провал в этом торговом людском ряду. Любой из продавцов
специально поддерживает расхожую легенду о своем месте жительства.
Толик выпадает из привычных базарных понятий. Он огорчает на первый
взгляд. Где же восточная жуликоватая лукавость, где прибалтийская
картинность ударений и акцента, где сибирская неторопливость жеста и
движений, скрывающая под собой быстрый и изворотливый ум?
Да и сам товар Толика - что это такое? Семена не семена, пыльная
серенькая крупка со странным, слегка аптечным запахом и уж абсолютно
неслыханным названием!
- Зи-ра!.. - устало и тихо кричит Толик. - Покупайте зиру!..
Никто не хочет покупать его неведомый товар. Подошла старуха:
- Это чего?
- Зира...
- А для чего?
- Для плова.
- Чего?!!
Подошел мужчина. Постоял, посмотрел, спросил:
- Просо?
- Зира...
- А если на ей водку настоять?
- Это для плова.
- А если все-таки настоять?.. - Он взял щепотку, понюхал, растер в
пальцах. - Как думаешь, запах будет отшибать?
Толик пожал плечами, отвернулся. Другой, интеллигентный, ироничный,
поглядел, посоветовал:
- Арбуз бы лучше привез. Или дыньки сушеные...
Веселая девушка - и та удивилась:
- Чего ж ты, дядя, с птичьим кормом во фруктовом ряду?
И тут Толик не выдержал, подозвал ее:
- Ну что ты такое говоришь? Какой же это тебе птичий корм? Совесть-то
есть? Ведь училась когда-то, не среди дикарей росла... Я вам экзотическую
вещь привез, а вы все недовольны! Как ты себе плов без зиры мыслишь? Ну как,
скажи...
Такое искреннее удивление и непонимание прозвучало у Толика, что
девушка испуганно заплатила и взяла кулечек с зирой.
Выйдя на улицу, она понюхала зиру, пожевала, оглянулась и осторожно
выбросила полный кулечек в урну.
А в это время, во искупление всех торговых бед и обид Толика, наступала
его звездная минута! К нему подходили двое: девятилетняя русская девочка в
джинсах и очень профессорского вида узбек лет шестидесяти.
- Боже мой!.. Какая прелесть! - сказал старики изумленно заглянул в
мешок Толика.
- Что это, дедушка? - спросила русская девочка.
- Зира! - ответил русской внучке ее узбекский дедушка.
- А для чего она? - спросила внучка.
- Для плова, деточка! - И старик спросил у Толика: - Откуда такое
счастье в центре России-матушки?
- Из Алтынабада, - счастливо ответил ему Толик по-узбекски.
Он словно засветился изнутри,
Далее для ознакомления