Владимир Кунин
Ломбард
Рассказы -
OCR Сергей: [email protected]
"Сошедшие с небес. Мой дед, мой отец и я сам. Это было недавно, это было
давно...: Повести. Рассказы /В. В. Кунин": АСТ, Транзиткнига; Москва; 2004
ISBN 5-17-022145-2, 5-9578-0698-6
Владимир Кунин
Ломбард
Все течет, все изменяется.
Только ломбарды остаются прежними. Ничего на них не действует: ни
времена года, ни смены вех, ни крушения религий. Ничего!..
Особенно крепки те отделы, где берут в заклад золото, а выплачивают
цену меди...
* * *
Только что из кладовых "выкупа" в закладную очередь вернулись три
человека - миловидная женщина лет тридцати пяти в белом шерстяном платке,
старуха в мужском пальто с шалевым воротником и очень старый небритый еврей
с провалившимся ртом и слезящимися глазами.
Старый еврей молча потряс над ухом спичечным коробком. Убедившись, что
коробок издает знакомый ему звук, он опускает руку с коробком в карман
порыжевшего от времени пальто...
Старуха с шалевым воротником удивленными детскими глазами ласково
рассматривает толстое некрасивое золотое кольцо. Так на коротких тюремных
свиданиях разглядывают осужденных родственников.
Радость свидания разбивается о суровую необходимость разлуки, но все же
радость есть радость, какой бы маленькой она ни была...
И старуха медленно и радостно оглядывает свое кольцо со всех сторон.
Женщина в белом платке - аристократка ломбарда. Высший свет
перезакладчиков. Для нее каждый перезаклад - ее триумф, ее бенефис. Зримое
признание ее славы.
Она перезакладывает великолепные старинные карманные золотые часы.
Несколько золотых крышек с паутинным рисунком и медалями, нескончаемое
количество рубинов под этими крышками и прекрасный замшевый чехольчик, в
который женщина опускает часы, получив их из кладовой выкупа.
И женщину, и ее часы в ломбарде знают, и гранитные приемщицы предлагают
женщине самой назвать сумму заклада. Очередь смотрит на женщину с уважением
и завистью.
Правда, пройдет еще тридцать - сорок минут, наступит закладная очередь
этой женщины, и ее часы - гордость нескольких поколений - снова уйдут в
ломбардные склепы на четыре месяца: три официальных и один льготный...
Эта женщина уйдет домой, раздаст деньги, взятые для перезаклада, и три
официальных месяца будет жить радостно и спокойно. А четвертый месяц -
льготный - измучается, собирая на один день рубли для своего очередного
бенефиса. Льготный месяц - самый трудный.
Старый еврей с коробочкой в кармане, старуха с кольцом и женщина с
часами стоят в длинной очереди вместе. Они уже сродни друг другу, как и
должны быть сродни все люди, неожиданно ставшие нищими...
- Ты ж смотри, какие часы!.. - восхищенно говорит старуха женщине в
платке и поигрывает своим толстым обручальным кольцом, надетым на темный
сморщенный безымянный палец.
- От деда, - достойно говорит женщина и нажимает на кнопку в
рементуаре. Она придерживает ладонью верхнюю крышку и дает всем посмотреть
вторую крышку с медалями. - Я их всю жизнь помню...
Старый еврей стоит спиной к движению очереди, лицом к старухе и женщине
с часами. Он вытирает слезящиеся глаза и говорит без всякого желания
завладеть разговором:
- Хорошие часы. Когда-то у меня тоже были такие...
Ему верят. В ломбарде всем всегда верят. Мало ли... В жизни все бывает.
- Когда в тридцать восьмом за мной пришли, они лежали на столе. -
Старому еврею трудно говорить. Еще труднее его понять. Но его понимают,
потому что слушают внимательно и добро. - Вы такой-то? Я такой-то. Одной
рукой он взял меня, другой рукой он взял часы... И вот, пожалуйста!..
Старый еврей рассмеялся и снова вытер слезящиеся глаза.
- И вот, пожалуйста! - весело повторил он. - Я - есть, часов - нету!
Так что лучше, я вас спрашиваю?!
- Следующий! - крикнуло окошко приема.
Старик засуетился, повернулся лицом к окну заклада и вытащил из кармана
руку со спичечным коробком. Трясущимися пальцами он раздвинул коробок и
выскреб оттуда полукруглый золотой мост своей вставной челюсти.
- Счас, счас... - забормотал он и стал вытряхивать из коробка
маленькие, нелепые, плоские кусочки золота - обломки большого протеза.
Усталая приемщица брезгливо прицелилась лупой в золотой стариковский
протез и покраснела от возмущения.
- Эт-т-то еще что такое?! - крикнула она и бросила протез к рукам
старика.
- Что?.. Что такое?.. - испуганно засуетился старый еврей и стал шарить
по прилавку в поисках самого маленького кусочка.
- Там же зуб не выковырнутый!.. - зло крикнула оценщица из окошка. -
Приносят сюда всякую гадость!!!
Старик нашел самый маленький кусочек и тихо сказал:
- У меня же каждый раз брали... И вы брали...
- Я не слышу, чего вы там болтаете! - опять злобно крикнула
приемщица. - Сходите к зубному технику, вычистит, тогда и приходите!
Следующий!..
- К технику... - прошамкал старый еврей и собрал свое золото в согнутую
остренькую ладонь. - Дороже встанет...
- Ничего! Вы у нас - племя оборотистое!.. - прокричала приемщица. - На
золотые зубы нашли и на техника найдете! Следующий!..
... Разорвались последние родственные нити очереди, и женщина с
золотыми часами почему-то первая совершила предательство.
- Ну как не совестно! - сказала она, оттирая старого еврея от окошка
приема. - Надо же?! Кому приятно такое в руки брать!..
* * *
Еще кто-то пытался защитить старика и монотонно бубнил знаменитую
ломбардную фразу: "От хорошей жизни сюда не ходят...", но было уже поздно, и
очередь двигалась, двигалась, постепенно протаптываясь к кассовому окошку, а
затем дальше, к выходу, мимо очень старого небритого человека, который
утирал рукавом слезящиеся глаза, укладывал маленькие плоские нелепые кусочки
золота в спичечный коробок и горестно бормотал:
- К технику!.. Себе дороже... К технику...
Далее для ознакомления