Виктор ИСЬЕМИНИ
МЕНЯЛА
Литературный ПОРТАЛ
http://www.LitPortal.Ru #
Глава 1
Меняльная лавка у Восточных ворот Ливды - это, конечно, не та судьба, о
которой я мечтал. Еще совсем недавно. Еще совсем недавно... Всего лишь
четыре года назад я покидал этот город, пропахший сохнущими снастями,
гниющими рыбьими потрохами, нуждой и страхом. Я уходил от моего детства, от
беспросветной тоски, от безнадежности - туда, где осуществляются мечты,
туда, где правят свобода и честь, туда, где все решают сила рук и отвага
души. Словом, четыре года назад я покинул Ливду, чтобы стать наемником в
Геве. И вот я снова здесь. А город словно стал меньше, он будто съежился за
эти три года, первое время после возвращения я все время ловил себя на
желании пощупать стены знакомых с детства домов. Стать на цыпочки, легко
достать кончиками пальцев до нижнего ряда черепицы на крыше дома
сапожника... Когда-то, давным-давно, в прошлой жизни, эта черепица была так
недосягаемо высоко... Впрочем, и теперь мне будет не так-то уж и легко
достать эту самую черепицу... Больная нога сразу же напомнит о себе, я знаю.
Но все-таки я сильно вырос за эти четыре года. Я стал мужчиной. Я стал
колдуном. Я стал калекой. А город, конечно, остался все тем же - огромным
скопищем людей и строений, медленно умирающих и гниющих заживо.
Ливда умирает. Если не произойдет ничего из ряда вон выходящего,
умирать она будет долго. Этот город слишком велик, чтобы сдаться так
просто - тем хуже его обитателям. Они будут - поколение за поколением -
бороться с нуждой, уступать шаг за шагом, проигрывать один бой за другим. И
устремляться в схватку с нищетой снова и снова - скорее по привычке, уже не
надеясь победить. Город погубили морские разбойники. Торговля хиреет, рыбная
ловля превратилась в одну из самых опасных профессий, разорившиеся торговцы
и рыбаки опускаются и пополняют армии ночных баронов Ливды. Теперь, когда
Империя, похоже, рухнула, экипажи имперских галер, не получающие жалования
из Ванетинии, постепенно спиваются, разлагаются и от дезертирства их
удерживают лишь те гроши, что платит Совет. А Совет не требует от имперских
солдат службы, он просто боится бунта. Галеры практически не покидают
городскую гавань и разбойники-северяне становятся все смелей и нахальней.
Понятно, что в таком городе меняльная лавка - не слишком прибыльное
дело. Тем более лавка у Восточных ворот. Остатки прежней деловой активности,
вообще, почти все, что еще приносит доход, сосредоточено в западной части
Ливды, вокруг порта. Там, в порту, есть меняльные лавки, открытые торговыми
домами и товариществами судовладельцев. А здесь мои клиенты - лишь окрестные
крестьяне да те немногие торговцы, что еще рискуют пускаться в дорогу от
одного замка к другому. Конечно, они здорово рискуют. Теперь, с
исчезновением Империи, рухнет последнее подобие порядка. Окрестные
дворянчики и приблудные бродяги - вся эта свора сантлакских разбойников с
гербами на ржавых щитах - все они с удвоенным остервенением возьмутся за
разбой. Сухопутная торговля замрет совершенно. А крестьяне... Что с них
проку? Лишь изредка кто-то просит оценить старинную эльфийскую монету,
вывернутую плугом из земли или обменять подозрительный медяк, который
всучили на рынке... Ну еще иногда ко мне обращаются за консультацией
купчишки, не желающие почему-либо светиться с валютой в порту. За время
службы наемником в Геве я неплохо наловчился разбираться в восточных
монетах. Вот купчики и идут ко мне за советом, тем более что в городе ползет
молва, мол, я не щепетилен и не особо стремлюсь соблюдать формальности. Мне
плевать, законным ли путем приобретено серебро моего клиента. А солдаты
нашей городской стражи смотрят на это сквозь пальцы. Они, бывает, даже
угощают меня стаканчиком винца. Жалеют калеку, своего брата солдата,
пострадавшего в бою, да и мои рассказы о похождениях в вольном отряде
неизменно вызывают интерес. "Вот и нам, глядишь, придется вскоре подаваться
в наемники, жалованье два месяца не платят, паскуды", - так рассуждают они
вслух, особенно когда выпьют. Да только не уйдут они из стражи, нет. Даже
если им перестанут платить жалованье вовсе - нет, не уйдут. Их основной
заработок - вовсе не из городской казны, они наживаются, мздоимством и
незаконными поборами. Эти люди заживо гниют вместе с их проклятым городом.
Четыре года назад я пытался избежать этой судьбы и подался в Геву - да вот,
снова здесь. Сижу в крошечной лачуге у Восточных ворот и тщетно пытаюсь
убедить себя, что меня не затронет гниль, владычествующая в Ливде...
***
Мама дала мне нежное сердце,
Папа дал мне чистую совесть,
Моя восьмая жена сказала мне:
- Я люблю в тебе это,
О, если б ты знал, как я люблю в тебе это,
Но жить на краешке жизни невыносимо.
И она не открыла мне глаз,
Я слышал это семь раз...
П.Кашин
Четыре года назад... Тогда я верил, что смогу вырваться, смогу начать
новую жизнь... Я сговорился с купцами, снаряжавшими караван в Энгру -
напросился к ним попутчиком. До Старой Гавани они собирались плыть на барках
в сопровождении имперской галеры, оттуда рискнуть добираться по суше. Именно
рискнуть - ибо наши местные сантлакские дворяне куда более алчны, жестоки и
опасны, чем разбойники Севера. Однако путешествие прошло на редкость
спокойно. Мне иногда приходилось браться за весло, и я всякий раз с
удовольствием убеждался, что некоторая колдовская сила у меня имеется.
Подслушанные украдкой заклинания облегчали мой труд, я налегал на весло
весьма энергично и я даже несколько раз был удостоен похвалы старшины
каравана. Ну и, конечно, заслужил косые взгляды прочих попутчиков, так же
как и я подрядившихся служить в дороге в обмен за право идти с караваном.
Обычная, в общем-то, практика - с одной стороны, купцы экономили и нанимали
меньше подручных, с другой - им было выгодно, что с караваном идет больше
народу. Чем многочисленнее караван, чем менее легкой добычей представляется
он сеньорам - тем безопаснее будет путь. Ну и одиночки, идя с караваном,
получают защиту - а взамен они вкалывают на купцов. Словом, благодаря своим
талантам я выделялся среди двух десятков путников, плывших вместе с
торговцами. Прощаясь, старшина каравана протянул мне медную монету и
предложил наняться к его хозяину на постоянную работу. Снова вернуться в
Ливду? Ну уж нет! Мой путь лежал в Геву, в славный город Ренприст. Я
поблагодарил караванщика, как мог вежливее отклонил его предложение и
попросил помочь добраться из Энгры дальше - в Ванет. Тот пристроил меня в
небольшую партию, отправлявшуюся с речной баркой в Кроличью Падь, городишко
на границе с Ванетом... Так, приставая то к одному, то к другому каравану, я
пробирался на восток. По пути где только можно подслушивал и подглядывал,
узнавал заклинания. Сам не знаю, почему я не стал действовать обычным путем,
почему не попросился в ученики к какому-нибудь колдуну? Почему стал прятать
свой Дар? Наверное, сыграла роль моя привычка к одиночеству. Я с малолетства
приучил себя к скрытности. У меня никогда не было настоящих друзей, да и
семьи не стало слишком рано. На улице меня дразнили "приблудой". Кем был мой
отец, не знал никто, моя мать умерла, когда мне было только девять лет, и
унесла в могилу этот секрет. Насколько я помню, мама была скрытной и
замкнутой женщиной и меня воспитывала в таком же духе. После ее смерти меня
взял к себе в дом вдовец сапожник, который трижды сватался к маме и всякий
раз получал отказ. Он был добрым человеком и, пожалуй, неплохо ко мне
относился, но родным я ему все-таки стать не мог, тем более что у него были
свои дети. К тому же я слишком рано понял, что обладаю неким даром,
отличающим меня от большинства моих земляков и сверстников. Вероятно, Далее для ознакомления
