МИХАИЛ ХАРИТОНОВ
МЕЖДУ ВОЛКОМ И СОБАКОЙ
Россия, 2025. Подмосковье.
Специализированная школа-интернат N 2 "Сосновый бор".
"Интерес к телесности, парадоксально понимаемой как более подлинное
выражение "духа" - в том числе, разумеется, и "национального духа" - нежели
его традиционно понимаемые эпифеномены, такие, как образованность, вкус,
или умение разбираться в людях, знаменует собой не только окончательную
исчерпанность романтической рефлексии над темой "национального", но также
и..." - перо соскользнуло с палетки, покатилось, и, звякнув, упало на пол.
Владим включил подстольную камеру и осмотрел пол: вредная вещица имела
манеру закатываться чёрт-те куда. Наконец, он обнаружил её под тумбой.
Достать её оттуда манипулятором было невозможно, а звать кого-нибудь из
ходячих было неловко.
Пришлось подключать клавиатуру. Он с отвращением ткнул пальцем в
холодный шершавый пластик, и подумал о том, что обострённая
чувствительность, как и любое компенсаторное обострение чувств, в некотором
смысле выдаёт калеку больше, чем само увечье. Слепых отличает прекрасный
слух. Точнее сказать, разборчивость в звуках. Юрик, например, плохо слышит
шумы, но прекрасно различает шёпот в дальнем углу комнаты. Распространяется
ли это правило на "чувствительность" в романтическом смысле слова? И не
является ли скрытым условием чаемой романтиками эмоциональной бури -
онемение духовного центра человеческой личности? Это могло бы быть
интересным поворотом темы...
Владим перечитал уже написанное, и невольно поморщился. Умничанье,
длинные фразы, псевдоэрудиция и неряшливость мысли. Натан Аркадьевич в
таких случаях говорил - "это товар для Кременчуга". Кажется, это из
Бабеля... Он набрал адрес поисковика, проверил: да, так и есть. "В
сущности, эрудиция есть одна из утонченных форм рессентимента: знать здесь
означает уметь уличить новое в том, что оно старо. Ничто так не тешит
инстинкты энциклопедиста, как случайно подвернувшаяся возможность сравнить
только что родившуюся мысль с какой-нибудь избитой истиной, и тем самым
прихлопнуть её, как муху." Это ведь моё сочинение, с отвращением подумал
Владим. И, кажется, получил за то него десять баллов. Господи, я же ведь
целый месяц был ницшеанцем. То есть считал себя ницшеанцем. Ницшеанцем
нельзя быть: им можно только казаться, не важно - другим, или самому себе.
Эта мысль, кстати, промелькнула в том письме к Виктории, где я впервые
отважился намекнуть на свои чувства к Ней...
Какой же я был тогда пошляк.
А каким пошляком я покажусь себе через год-другой?
Компьютер мелодично зазвенел: в почтовый ящик упало письмо. Может
быть, это от Неё? Обычно она не баловала его перепиской, но вдруг? Влад
потянулся было к экрану, но, поколебавшись, убрал руку. У меня есть работа,
сказал он себе. Мне надо закончить с рефератом, а потом ещё контрольная по
алгебре. Аль-джебра... может быть, всё-таки взять ещё и арабский? Ника,
кажется, довольна. Интересный язык. Будем посылать друг другу газеллы. Или
как их там? По крайней мере, моя поэтическая глухота не будет до такой
степени бросаться в глаза.
Он ещё немного помучился, потом, проклиная себя, кликнул по почтовому
ящику.
Письмо было от Виктории.
"Владик", - писала она. У него защемило сердце от мысли, сколько раз
она меняла окончание в этом коротком слове из пяти букв, как она
колебалась, мучительно выбирая между официальностью и фамильярностью. Она
сама не выносила фамильярости, и не позволяла называть себя иначе как
Викторией, пока он не показал Ей королевский профиль на золотом соверене,
после чего Она согласилась на грецизированную Нику, но это только между
нами, только между нами, как же я всё-таки её люблю, о, если бы это была
бумага, я целовал бы её письмо, это распущенность чувств, хуже того -
сублимация, дешёвая сублимация по Фрейду. Духовность как невозможность
телесного обладания. Какая гадость, я безнадёжный пошляк, post-lost,
набоковщина, псевдоэрудиция, как это было у Вальдора про бессмысленность и
неумолимость цепочки ассоциаций? Бессмысленный и беспощадный, ага.
Разгадкой является слово "бунт". Бунт паралитика, ага. Он посмотрел на свои
неподвижные ноги, укутанные пледом. Вот я опять думаю о себе, а не о Ней. Я
эгоцентрик, даже в любви. Эгоцентричный ребёнок. Неумение отдать себя
другому, неумение и нежелание, рефлексия - только маска, за которой
скрывается всё то же самое, человеческое, слишком человеческое...
Фу. Немедленно прекратить истерику.
Влад ещё раз тронул экран, и письмо раскрылось.
* * *
Ника писала в своей обычной манере. "Владик, мы похожи, как две
зверюшки, бежавшие из звериного круга, и нас разделяет та же вода. Кстати,
ты не задумывался о том, что тетраграмматон раскрывается как фигура вида
предикат1-субъект = предикат2- субъект? Йод и ве соответствуют качествам,
равно приложимым к хэ. Или наоборот. N."
Владим стёр письмо (Виктория не хотела, чтобы её письма сохранялись на
школьных машинах), и задумался. Так, в начале детский код: бежать из
Зодиака - значит, отсутствовать в нём. Куда из него можно бежать? Очевидно,
в другую магическую систему, не в линнеевский же словарь... Тетраграмматон.
Кольцо. ROTA. Ага, Тарот. Цыганская колода. Звери старших арканов Таро
минус четыре апокалиптических, которые есть в Зодиаке... получаются волк и
собака. Час между волком и собакой, предрассветное время. Французская
идиома - когда пастух не может отличить собаку от волка. Франция? Не
похоже. Ника не любит эту культуру.
Ника. Виктория. Гордая, жестокая, неприступная Виктория. В белом
шёлковом капюшоне, которым она покрывала свою лысую голову. Однажды он
попытался прикоснуться к нему - она опрокинула его вместе с коляской, и
потом смотрела, как он ползает по полу, пытаясь подняться. Когда прибежали
санитары, она и не подумала сделать вид, что хотела помочь. За это ей
снизили все оценки за четверть на один балл. Она приняла это равнодушно: в
конце концов, это было справедливо. Она наказала его, и заплатила за это.
Хотя... если уж честно, тогда, беспомощно корчась у её ног, он
чувствовал себя на своём месте. На своём настоящем месте.
Быть у её ног. Счастье, недоступное непосвящённым.
Восемнадцатый аркан. Arcanum - секрет. Очевидно, это значение
предусмотрено. Тем более, название карты - "тайные враги". Ну да, наша
переписка просматривается, мы все это знаем. Как и все наши действия. Нам
не лгут, детям вообще нельзя лгать, а больным детям - тем более. За нами
присматривают - постоянно, ежеминутно. Для нашей же пользы. Это очень
обидно, но это правда. Во-первых, с каждым из нас в любой момент может
что-то случиться: здоровых здесь нет. Во-вторых, дети иногда делают
глупости. Дети-инвалиды делают их реже, чем обычные дети, как утверждает
статистика. Но они тоже их делают. Как Ашот. Ашот, кажется, был
единственным, кому удалось вскрыть внутреннюю сеть интерната. Он
воспользовался этим, чтобы пустить по своему видеоканалу старую запись.
После чего аккуратно принял самолично составленную им смесь лекарств,
которая быстро и безболезненно переправила его на тот свет. В обнаруженной
возле тела записке Ашот объяснил свой поступок тем обстоятельством, что
профессор Тительбаум, которому он послал своё доказательство теоремы
Морфи-Шапиро о крайнем значении, обнаружил в его опусе какую-то банальную
ошибку. Как выяснилось несколько позже, ошибку допустил профессор
Тительбаум.
Arcanum. Тайна. Какие у нас есть тайны? То, что мы с Ней любим друг
друга? Да об этом знает весь интернат, включая нянечек и уборщиц. Что
делать, время от времени такое случается, как говорит Натан Аркадьевич. К
тому же это... безопасно. Я, слава богу, Далее для ознакомления
