Елена ХАЕЦКАЯ
OCR Leo's Libary
ГОЛОДНЫЙ ГРЕК, ИЛИ СТРАНСТВИЯ ФЕОДУЛА
Литературный ПОРТАЛ
http://www.LitPortal.Ru
#
Анонс
Перед вами - "история" в историях Елены Хаецкой.
История "второго Рима" - Константинополя - глазами нищего и отчаянного
грека-авантюриста, не удивляющегося ни "интересным временам", в которые
живет, ни невероятным чудесам, которым - свидетельствует!..
История человека, коему довелось жить в грязную, пьяную, веселую эпоху
раннего Средневековья - и наблюдать с простой своей повседневной точки
зрения, сколь не похоже было истинно происходившее на то, о чем ещё
предстоит написать и высокоумные хроники, и изысканные романы...
Так все-таки- ЧТО ЭТО?
"Фэнтези"? "Альтернативка"? Что-то, чему и имени-то толком не
подобрать?
Не важно.
Главное - ЭТО ИНТЕРЕСНО.
ЭТО - Елена Хаецкая, и этим все сказано!
1252
Голодный грек и на небо пойдет.
Хазарская поговорка
Раймона де Сен-Жан-д'Акра в действительности звали Феодулом. Начинал
он жизнь подлинно как ни то ни се, и только годам к тридцати словно бы
случилось с ним что-то. Подтолкнул ли кто Феодула в лихой час под руку;
шилом ли ему пониже спины попали? Да и то спросить: во-первых, кто именно
попал? И во-вторых, истинно ли то было шило или же, если поискать,
открылась бы некая иная причина?
Собою Феодул был, прямо сказать, невиден. Росту совсем нехорошего,
низкого; лицом как бы взрыхлен, или, иначе выразиться, вспахан; весь в
прыщах, оспинах, вмятинах, рытвинах и пятнах. Точно вороны его по щекам
когтями драли. Только волосом и был Феодул хорош; богатые волосы, такого
цвета, каким бывает золотой безант с изрядной примесью меди, если между
пальцами его потереть. По обыкновению миноритов, подбородок он брил, отчего
прыщи только умножались, а на темечке носил гуменце, дабы Духу Святому
нашлось куда опуститься.
Одежды на Феодуле были черны, грязны и совершенно оборваны, а
заплатаны лишь на некоторых местах. Ходил он бос, по правилу своего ордена;
на поясе носил вервие вида весьма грубого и взлохмаченного; к вервию крепил
жидкие четки с явной нехваткой зерен и какое-то особенное, вырезанное из
желтоватой кости, изображение Божьей Матери с треснувшей, впрочем, головой,
которое помогало ему в трудные минуты подходящим наставлением и помаванием
десницы с зажатым в пальцах крохотным крестиком.
Сам себя Феодул именовал братом Раймоном и некоторое время исправно
монашествовал в среде миноритов Акры. Однако ж, когда дознались о греческом
его происхождении и имени, то все же так и не выпытали, истинно ли в
католическую веру он окрещен и как исповедует касательно Духа Святого: в
константинопольском ли заблуждении пребывая или сердечно веруя истине
латинского догмата?
Впрочем, и в этом дознании усердия явлено было совсем немного, ибо
Феодул представлялся человеком совершенно скучным и малозначительным.
Так вот и плелась жизнь Феодула, нога за ногу, точно хромец по горной
дороге, в явном прозябании и даже ничтожестве, покуда не случилось одному
минориту по имени брат Андрей из Лонжюмо отправиться в Восточные пределы, в
земли монголов, имея поручение к их владыке от короля франков Людовика, во
всем христианском мире прозываемого Святым Королем.
Брат Андрей представил королю подробный отчет о своем путешествии - а
длилось оно без малого два года - и потратил на составление пергаментов три
седмицы упорного труда.
Все то время, пока брат Андрей писал, Феодул бродил вокруг да около,
заглядывал к брату Андрею в оконце, становясь для того на цыпочки, а потом
часами сам с собою рассуждал о чем-то, беззвучно шевеля толстыми губами и
уставясь в одну точку. Несколько раз за этим занятием Феодул пропускал
обязательные чтения, так что в конце концов костяная Божья Матерь, что
висела у него на поясе, утратила всякое терпение и сердито ткнула его
маленьким крестиком в бедро, чем пребольно его и уязвила.
Однако и после этого Феодул не оставил своих помыслов и продолжал
усердно кружить возле брата Андрея, выискивая минутку, дабы подловить его и
учинить нападение.
И уж конечно, выдалась в числе Божьих минут и такая минуточка. Обо
всем подробнейше расспросил Феодул брата Андрея, причем любопытствовал
совершенно об ином, нежели король Людовик.
Король, конечно же, в первую очередь тревожился о непомерно возросшей
военной мощи монголов. Ибо вдруг сделалась эта мощь такова, что и степи для
неё оказалось мало. Перекипела через горы и выплеснулась в земли
христианские, и претерпели через то немалый урон многие славные города, и в
их числе - Киев и Пешт.
Вот и помышлял, глядя на это разорение, король Людовик о том, возможно
ли с монгольской лавиной как-нибудь договориться и поладить. Не худо бы к
тому же разведать, в силах ли монголы проникнуть, скажем, до Парижа.
Однако смиренный минорит брат Андрей в подобных делах смыслил, как
видно, немного, ибо писал королю со всей откровенностью, что видал в степи
монголов без числа и всяк при добром оружии; жены же их плодовиты, и чада
взрастают воинственны; могут ли они при таком условии проникнуть до самого
Парижа - брат Андрей судить не берется, ссылаясь на собственное скудоумие.
И другое спрашивал повелитель франков, Святой Король: нельзя ли
устроить так, чтобы окрестить всех монголов или хотя бы только их вождей в
католическую веру и тем самым подчинить духовному руководству Римского
Престола? Это было бы весьма кстати и желательно, поскольку послужило бы, в
числе прочих выгод, к пользе в борьбе с сарацинами в Святой Иерусалимской
Земле.
Но и здесь брат Андрей не мог сообщить ничего определенного, ибо таков
этот лукавый народ монголы, что и не дознаешься: признают они Христа своим
Господом или же не признают. Иной раз создается такая видимость, что да,
признают; другой же раз, как явятся к монгольским вождям служители
идольские, тотчас начинают усердно кадить истуканам.
Словом, ничего путного король Людовик от брата Андрея не дождался,
невзирая на все усердие последнего.
Не так обстояли дела у Феодула. Любопытство свое Феодул простер не
далее самых обыденных житейских вопросов. К примеру, что у монголов
почитается за съедобное, а что - за скверное; или же: в чем они усматривают
вежества и каков должен быть внешний вид человека, которому они оказали бы
гостеприимство, - и так далее. И потому, расспрашивая брата Андрея, весьма
преуспел Феодул.
Брату Андрею все эти разговоры Феодула казались суетными, но в
смирении своем не стал он строго судить любопытствующего брата и все тому
поведал, о чем тот спрашивал.
После совершенно охладел Феодул к брату Андрею и занялся иным; а по
прошествии месяца, при попутном ветре, сел на некий корабль и таким образом
из Акры исчез. Одни полагали, что Феодул отправился в Марсель по какой-то
своей таинственной надобности; другие же уверяли, будто собственными ушами
слышали, как Феодул называет целью своего путешествия Магриб.
На самом деле Феодул спешил в Константинополь, куда и приплыл вполне
благополучно, если не считать незначительных тягот, обыкновенных для
морского плавания.
О Константинополе и святынях, там обретаемых
Царственный Константинополь вот уже полвека как значился латинским, то
есть был подчинен владычеству франков, а в духовном отношении окормлялся
Римским Престолом, что время от времени принимало вид различных гонений на
служителей схизматической Церкви, называемой самими греками
"ортодоксальной".
Подобное положение вещей сложилось следующим образом. Обуреваемое
благочестием латинское рыцарство в четвертый раз вознамерилось спасти
Палестину от власти Магометова полумесяца, для чего и собрало неисчислимое
воинство. Но затем франки непостижимо свернули с прямого пути и сами не
вполне поняли, Далее для ознакомления
