Тимофеев Павел Геннадьевич
Монголы
Вред и польза алкоголизма.
Знаете, какое блюдо труднее всего приготовить? Неправильно: яичницу.
Алексей стоял на кухне, посыпая солью и трёхэтажным матом свою
экс-тефлоновую сковородку, когда в прихожей раздался длинный, нетерпеливый
звонок. Он с сомнением посмотрел на недожаренную яичницу и задумался.
Алексей знал, что если он выключит газ, яичница останется сырой, а если
оставит, то она пережарится. Поняв, что оба варианта для него одинаково
неприемлемы, Алексей подвинул сковородку вправо так, чтобы она была не
полностью доступна пламени горелки (по другому этого было не сделать, так
как огонь уже лет десять не регулировался) и, положившись на волю случая,
пошёл открывать.
На пороге с извиняющимся выражением лица и бутылкой водки в руке стоял
сосед Ваня. Алексей закрыл глаза рукой:
-О, Господи, опять.
Ваня покраснел, его лицо стало ещё жалобней; он безысходно развёл руки
по сторонам. Это означало, что ему опять не с кем выпить, конечно, кроме
Алексея, который увидев этот полный раскаянья жест глубоко вздохнул и, уже
без надежды в голосе, сказал:
-Как же тебе не стыдно, ещё только двенадцать часов дня?
Ваня стал ещё более виноватым, но бутылка уже перекочевала из левой
руки в правую. Хоть этот человек и пропил свой мозг, но интонации он ловить
умел. Он был одним из тех людей, которые, не обладая и малейшими зачатками
интеллекта, являются личностью. Ваня был, ну как это сказать, цельным
человеком. И Алексей был практически уверен, что если бы такого вещества,
как спирт, не существовало в природе, то он всё равно нашёл бы способ стать
алкоголиком. Иногда ему казалось, что Ваня находится в запое с детства, а
может быть даже с прошлой жизни. С ним было абсолютно невозможно спорить,
когда у него была какая-то устоявшаяся точка зрения, например какая-нибудь
телевизионная новость, услышанная им "на взлёте", то есть в тот момент,
когда он только перевалил из состояния похмелья в несильное и радостное
опьянение. Его стратегия была предельно проста. Сначала он улыбался и
отрицательно качал головой, а потом поворачивался в угол и уходил, но не
надолго, а по возвращении предлагал выпить за примирение. Возможности
Алексея в области поглощения алкоголесодержащих жидкостей были гораздо
скромнее, чем Ванины, поэтому Алексей предпочитал для сохранения своего
здоровья свести количество споров к минимуму.
Алексей вернулся на кухню, убрал с огня уже начинавшую подгорать
яичницу и сел на табуретку, пытаясь оценить текущее состояние своего
организма и его отношение к предстоящему испытанию. Ваня в это время пытался
развязать трясущимися руками шнурки на своих протёртых, чуть ли не до дыр,
ботинках.
В дверь снова позвонили, и Алексей пошёл открывать с радостной надеждой
на то, что его срочно куда-нибудь вытащат, и он сможет избежать столь
неприятного на данный момент занятия.
На пороге стоял Олег, один из его лучших друзей. Он знал Олега уже
больше десяти лет, поэтому ничуть не удивился его виду: его шапка и толстое
шерстяное пальто были покрыты тающим снегом. Алексей жестом показал ему, что
перед тем, как войти в квартиру, было бы неплохо отряхнуться. Олег стал
отряхиваться со свойственной ему методичностью и неторопливостью, но в его
движениях всё же проскальзывала еле заметная нервозность. Пока он избавлялся
от снежного покрова на плечах, снег на шапке уже успел растаять и впитаться,
так что когда Олег дошёл до неё, стряхивать было уже нечего.
Алексей стоял у двери в неудобной позе, так как когда открывал, не
рассчитывал простоять долго. Мышцы его спины уже начало сводить, когда Олег,
наконец, перестал отряхиваться и переступил через порог. Он подождал, пока
Олег освободится от своего не по погоде основательного (на улице было около
нуля) облачения, указал ему на дверь, ведущую на кухню, и когда тот прошёл,
последовал за ним.
Ваня уже успел приготовиться, он даже разложил на тарелке нарезанную
невероятно ровными (учитывая тремор Ваниных рук) ломтиками колбасу. Алексей
почувствовал себя неловко, его гости явно не принадлежали к одному кругу.
Алексей сходил в комнату, достал из серванта три рюмки и вернулся на
кухню. Олег и Ваня не сказали за это время ни слова. Ваня сидел, положив
свои грубые, чернеющие въевшимся машинным маслом руки на стол и внимательно
разглядывал их. Олег же заинтересованно осматривал мутно просвечивавшие
сквозь плотную завесу снега однообразные ряды гаражей.
Алексей поставил рюмки на стол и повернулся к холодильнику, чтобы
достать что-нибудь, что могло бы подойти на роль закуски. Отыскав полбанки
маринованных огурцов, он решил, что в сочетании с принесённой Ваней колбасой
этого будет достаточно. Он стал аккуратно протаскивать банку,
располагавшуюся у самой задней стенки, мимо кастрюль и других, иногда
практически пустых банок и бутылок из-под кетчупа, но вдруг услышал тихий
звон со стороны плиты. Он вытащил банку, поставил её на стол и сразу увидел
источник этого звона.
На втором кухонном столе, на чистом махровом полотенце были расставлены
чашки и стаканы - Алексей накануне помыл посуду, поставил сушиться, а потом
забыл убрать в шкаф. Ваня поменял свою рюмку на стакан, а теперь смотрел на
Алексея с виноватой улыбкой, как бы говоря "Извини, привык." Алексей
подумал, как хорошо, что Ваня привык пить из стакана, а не из горла,
придвинул третью табуретку к столу и сел.
Олег услышал звук придвигаемой к столу табуретки, отвернулся от окна и
оглядел стол, заметив Ванину манипуляцию со стаканом.
-А, правда, что это мы из рюмок, Лёха. Пускай твой друг и для нас
стаканы поставит.
Алексей представил, как он будет пить водку из стакана и невольно
скривился:
-Как хочешь, а я лучше из рюмки. Без повода много не пью.
Услышав о поводе, Олег хлопнул себя по лбу.
-Как это без повода. Повод как раз есть, во всяком случае, у меня.
Алексей заинтересовано кивнул, и Олег продолжил.
-Помнишь, я говорил тебе, что мой брат вступил в это дурацкое общество
генеалогии. Ну вот, они несколько месяцев подряд организовывали культпоходы
по разным архивам и библиотекам, тратили кучи денег на переводчиков, и вот
теперь каждому выдали по листу бумаги формата А3, на котором нарисовано
генеалогическое дерево каждого. В общем брату всё это удовольствие обошлось
примерно в триста долларов.
-Прекрасно, - улыбнулся Алексей, поднимая рюмку, - будем пить за то,
как легко твой брат расстался с тремя сотнями баксов?
-Да нет же! Дай договорить, - нетерпеливо сказал Олег, но тоже взял в
руку стакан, -Я не знаю, можно ли верить этим людям, но судя по этому
дереву, мы с моим братом являемся чуть ли не прямыми потомками Чингисхана,
то есть монголами.
Ваня, до этого из последних сил удерживавший себя, не выдержал.
-За это надо выпить, - сказал он и, не дожидаясь остальных, опустошил
стакан.
Алексей с укором взглянул на Ваню, чокнулся своей рюмкой со стаканом
Олега и опрокинул её в рот. В тот же момент он почувствовал, что не сможет
проглотить водку даже под страхом смертной казни, подбежал к раковине и
выплюнул обжигающую рот жидкость. Вернувшись за стол и заметив направленный
на него неодобрительный взгляд Вани, он, оправдываясь, произнёс:
-Извини, я не могу это пить.
Алексей повернулся и достал из холодильника бутылку пива, взял со стола
стакан, а рюмку поставил в раковину.
Ванин взгляд потеплел, наверное, он понял, что в этом случае ему
останется больше. Он наполнил стаканы и стал выжидающе смотреть на
остальных.
Алексей налил себе пива, поднял бокал и сказал:
-Нечасто приходится пить с такими великими людьми, как ты, Олег. Так
давай же выпьем за русско-монголо-татарскую дружбу.
-Это что, я татар -то? -Ваня сделал вид, что собирается обидеться.
-Да нет, это я монголо-татарин, а ты русский. -рассмеялся Олег, а
увидев, что Ваня налил Далее для ознакомления
