Роберт Говард
Генерал Стальной Кулак
"Стив Костиган"
"General Ironfist", перевод С. Соколина
OCR Денис: http://mysuli.aldebaran.ru
Когда я вышел на ринг боксерского клуба "Дворец удовольствий",
настроение у меня было неважное. Пришлось срочно приехать в Гонконг из
Тайнаня, даже Майка я оставил на "Морячке", которая должна была прийти в
порт не раньше чем через две недели.
Но Сопи Джексон - тот парень, которого я разыскивал, - исчез бесследно.
Его не видели уже несколько недель, и никто не знал, что с ним стряслось.
Тем временем деньги у меня закончились, и я согласился на поединок со
здоровенным боксером-китайцем по прозвищу Желтый Тайфун.
Он был любимцем спортивной публики, и "Дворец" в тот вечер был до
отказа забит зрителями - белыми и китайцами, - причем некоторые принадлежали
к высшим слоям общества. Пока я ждал в своем углу удара гонга, мое внимание
привлек один китаец. Европейская одежда сидела на нем безукоризненно, и
казалось, что он проявляет живейший интерес к происходящему. Но в общем-то
публика меня не интересовала, я хотел лишь одного - закончить бой как можно
скорее.
Желтый Тайфун весил триста фунтов и был на голову выше меня, но большая
часть его веса размещалась вокруг пояса, а руки и плечи не выдавали в нем
обладателя мощного удара. И потом, неважно каких размеров китаец - просто он
не боец.
В тот вечер у меня не было настроения демонстрировать эффектный бокс. Я
попросту подошел к противнику вплотную, дал ему поработать руками, пока не
заметил брешь в защите, и затем ударил правой. Он грохнулся с такой силой,
что помост закачался. На этом поединок закончился.
Не обращая внимания на крики разочарованной публики, я прошел в
раздевалку, накинул на себя шмотки и, достав из кармана брюк письмо, в сотый
раз прочитал адрес.
Оно было адресовано мистеру Сопи Джексону, бар "Америкэн", Тайвань, и
отправлено адвокатской конторой из Сан-Франциско. Покинув борт "Морячки",
Сопи встал за стойку в баре "Америкэн-, а когда наше судно снова зашло в
Тайнань, оказалось, что он уже месяц как ушел оттуда, и владелец заведения
показал мне пришедшее на имя Джексона письмо. Хозяин сказал, что Сопи
отправился в Гонконг, но адреса его не знал, поэтому я и отправился на
поиски. Мне казалось, что в письме содержится что-то очень важное. А вдруг
кто-то оставил Сопи состояние?!
Оказалось, что в Гонконге, как и во всем Китае, происходят беспорядки.
В горах собрались тысячи бандитов, называвших себя революционерами. Кругом
говорили только о Юн Че, генерале Ван Шане и генерале Фэне, который, по
слухам, был белым. Пошли слухи, что Юн и Фэн объединились против Вана и
теперь ожидали серьезного столкновения. Иностранцы срочно покидали страну.
Белому моряку, не имевшему в Гонконге ни друзей, ни знакомых, ничего не
стоило потеряться из виду. Я еще подумал, что эти желтые дьяволы могли убить
Сопи как раз, когда он мог разбогатеть.
Я засунул письмо в карман и вышел на освещенную фонарями улицу,
размышляя, где бы еще поискать Сопи. И тут рядом со мной возник незнакомец -
тот самый щеголеватый китаец в европейском костюме, что во время матча сидел
в первом ряду.
- Ведь вы - моряк Костиган, правда? - спросил он на безупречном
английском.
- Да, - ответил я, немного подумав.
- Я видел, как вы сегодня дрались с Желтым Тайфуном, - сказал он. -
Удар, который вы ему нанесли, мог бы свалить быка. Вы всегда так бьете?
- А почему бы и нет? - ответил я.
Он внимательно оглядел меня и кивнул, словно согласился с самим собой
по неизвестно какому поводу.
- Давайте зайдем сюда и чего-нибудь выпьем, - предложил он, и я
последовал за ним в забегаловку.
Там сидели одни китайцы. Они взглянули на меня, точно снулые рыбы, и
вновь принялись за чай и рисовое вино в крохотных чашках, похожих на яичную
скорлупу.
Мандарин, или как он там у них называется, провел меня в комнату, дверь
которой была задрапирована бархатными портьерами, а стены - шелковыми обоями
с драконами. Мы сели за эбеновый столик, и слуга-китаец принес фарфоровый
кувшин и чашки.
Мандарин стал разливать напиток. Когда он наполнял мою чашку, за дверью
поднялся чертовский шум. Я обернулся, но из-за портьер ничего не было видно.
Потом шум внезапно стих. Эти китайцы вечно ссорятся из-за всяких пустяков.
Тут мандарин предложил тост:
- Давайте выпьем за вашу замечательную победу!
- А, - сказал я, - пустяки. Мне и нужно-то было всего разок ударить.
Я выпил и удивился:
- Этот напиток какой-то странный на вкус. Что это такое?
- Каолян, - ответил китаец. - Выпейте еще.
Он снова налил и, подавая мне чашку, чуть не перевернул ее, задев
рукавом.
Я выпил, и он спросил:
- Что случилось с вашими ушами?
- Вам следовало бы знать, раз уж вы такой любитель бокса, - ответил я.
- Сегодня я впервые в жизни увидел боксерский поединок, - признался он.
- Никогда б не подумал, судя по тому, как заинтересованно вы наблюдали
за поединком, - удивился я. - А такие уши на профессиональном языке боксеров
называют лопухами или цветной капустой. У меня как раз такие и есть, и еще
нос кривой, оттого что я тормозил им удары кулаков, спрятанных в перчатки.
Все старые бойцы носят такие украшения, если они, конечно, не "танцоры".
- Вы часто выступаете на ринге? - заинтересовался мандарин.
- Чаще, чем могу припомнить, - ответил я и заметил, что его черные
глаза загорелись какой-то тайной радостью.
Я сделал еще глоток этого китайского пойла и ощутил приступ красноречия
и фиглярства.
- От Саванны до Сингапура, - запел я, - от чистых улочек Бристоля до
причалов Мельбурна - повсюду пыль рингов пропитана моей кровью и кровью моих
врагов. Я главный задира с "Морячки" - самого боевого из судов, бороздящих
океан. Стоит мне ступить ногой на причал, как даже самые сильные парни
спасаются бегством! Я...
Тут я заметил, что мой язык начал заплетаться, а голова пошла кругом.
Мандарин не делал ни малейшей попытки поддержать разговор. Он просто сидел и
внимательно смотрел на меня блестящими глазами, а мне казалось, что я
погружаюсь в какой-то туман.
- Какого черта! - тупо рявкнул я.
Затем я начал орать, попытался подняться из-за стола, но комната вокруг
меня поплыла куда-то.
- Ах ты желтопузая крыса! Ты подсыпал наркоту в мою выпивку! Ты...
Левой рукой я схватил его за рубашку и через стол потащил на себя,
занося правую для удара. Но прежде чем я успел ударить китаезу, в моем
черепе что-то взорвалось, и я отключился.
* * *
Наверное, я долго пробыл в отключке. Пару раз у меня возникало
ощущение, будто меня подбрасывают и толкают. Казалось, что я лежу в своей
койке на "Морячке", а на море разыгрался шторм. А потом, что еду куда-то на
автомобиле по разбитой и тряской дороге. У меня было такое чувство, что мне
необходимо подняться и снести кому-то башку. Но, честно говоря, я просто
лежал и ни черта не помнил.
Но когда я наконец очухался, то первым делом сообразил, что связан по
рукам и ногам. Потом я заметил, что лежу на походной кровати, а надо мной
навис здоровенный китаец с винтовкой. Я повернул голову и увидел, что на
груде шелковых подушек сидит еще один человек, показавшийся мне знакомым.
Сперва я не узнал его, потому что теперь он был одет в расшитые на
китайский манер шелковые одежды, но потом, разглядев, понял, что это
мандарин. Несмотря на мешавшие путы, я принял сидячее положение и обратился
к нему с плохо сдерживаемой яростью в голосе:
- Зачем ты подсыпал отраву в мою выпивку? Где я? Что ты со мной сделал,
дерьмо китайское?
- Вы находитесь в лагере генерала Юн Че, - спокойно ответил он. - Я
привез вас сюда на своем автомобиле, пока вы были без сознания.
- А кто ты сам такой, черт тебя подери? - рявкнул я.
- Генерал Юн Че, ваш покорный слуга, - сказал он и насмешливо
поклонился.
Далее для ознакомления