Маремьяна Романовна ГОЛУБКОВА
Николай Павлович ЛЕОНТЬЕВ
МАТЬ ПЕЧОРА
Трилогия
Вступительная статья доктора филологических наук,
профессора Ал. Михайлова
________________________________________________________________
СОДЕРЖАНИЕ:
Содружество. Ал. Михайлов
Два века в полвека
Часть первая. Горький век
Часть вторая. На перепутье
Часть третья. Новой дорогой
Часть четвертая. Война народная
Оленьи края
Часть первая. Сквозь Большую Землю
Часть вторая. В сердце тундры
Часть третья. В розысках заветного клада
Послесловие
Мать Печора
I. Матвей Перегуда
II. Новинка старинку гонит
III. Мать Печора - золотое дно
Комментарии
________________________________________________________________
СОДРУЖЕСТВО
Наиболее ярким результатом творческого содружества печорской
сказительницы Маремьяны Романовны Голубковой и писателя Николая Павловича
Леонтьева является трилогия "Мать Печора". Это замечательное произведение,
много лет, к сожалению, не переиздававшееся, в свое время вызвало интерес
и читателей и литературной критики не только драматизмом содержания, но и
необычным характером художественной структуры.
Но прежде чем говорить о специфике этой отфольклорной прозы, хотелось
бы напомнить нынешним читателям, как возникло творческое содружество
М. Р. Голубковой и Н. П. Леонтьева, с чего оно началось. Хотелось бы
сказать немного и о том далеком уже времени, когда доводилось лично
общаться с Маремьяной Романовной, великолепной рассказчицей, мудрой,
искрометной собеседницей, с которой никогда не было скучно. В последние
годы она жила в Москве, в крохотной комнатушке коммунальной квартиры на
улице Горького, принимала живое участие в общественной жизни, ходила
агитатором от Союза писателей по домам в преддверии выборов в Верховный
Совет СССР. Она не могла "сиднем сидеть" дома. "Я пошто поехала-то сюда?
На посиделки? Да я дня не останусь здесь, если в безделье-то жить..." -
говорила Голубкова.
Позвонишь, бывало, спросишь: "Как дела, как здоровье, Маремьяна
Романовна?" "А ты уж приходи, Санушко, - отвечает, - какой разговор по
телефону. Приходи хоть на часок, самоварчик наставлю. Электрический - да
все же самоварчик, за ним веселее балясить-то. И с Печоры вести кое-какие
есть. И егорчику (кагорчику) по рюмочке выпьем..." И, конечно, за
самоварчиком засиживались не один часок, а коли всем невеликим печорским
землячеством заваливались - то и допоздна времени не хватало.
А ранней осенью 1959 года в крематории Донского монастыря мы,
земляки, и московские писатели провожали Маремьяну Романовну в последний
путь.
Нет уже с нами и Николая Павловича Леонтьева, человека необычайно
даровитого и столь же безалаберного по отношению к себе, к своему дару.
Много лет мы с ним встречались уже в Москве, встречались эпизодически,
чаще случайно: в писательском клубе, на каких-то литературных собраниях,
все больше на ходу. Николай Павлович не часто говорил о своих литературных
делах, а книги его - редчайшие собрания фольклора и собственные
сочинения - годами и десятилетиями лежали в издательствах с множеством
добрых рецензий. Он же, слегка посетовав, беспечно говорил: "Ладно,
когда-нибудь издадут". Толкаться, пробивать, жаловаться - не умел и не
хотел. Ждал...
Маремьяна Романовна родилась в Нижнепечорье, в бедной крестьянской
семье, жизнь ее с малолетства хорошо показана в повести "Два века в
полвека". Нижнепечорье - заповедный край народного поэтического слова.
Здесь еще в тридцатых - сороковых годах нашего столетия (а родилась
Маремьяна Романовна в 1893 году) в каждой деревне были свои былинщики,
плачеи, сказочники. Любовью Маремьяны Голубковой были песни. Обладая
отличной памятью, она с детства запоминала каждую услышанную песню. В
песнях искала утешения от обид и горестей.
"Песня да вздох - неразлучные сестры" - говорит печорская пословица.
Жизнь Голубковой была богата вздохами. Может быть, поэтому она и смогла
освоить огромное песенное наследие своего народа, удержав в памяти более
полутысячи произведений этого жанра.
А от песен родились причитания, в которых женщина выливала
переполнявшую сердце скорбь. "Певучие слезы" - так называли причитания в
народе. "В нерадостный час, - говорит Голубкова, - завернешь слезу в
грустное слово, она и оживет... Так плакала мать моей матери, так плакала
моя родная мать. Выкликали они из лесов и тундр свое незнакомое счастье, а
оно не откликалось..."
Причитание, сложенное двенадцатилетней девочкой-батрачкой Маришкой
Голубковой и записанное позднее Леонтьевым, по-видимому, и можно считать
первым ее произведением, началом творческого пути этой даровитой
печорянки. Последний свой плач (причитание) проплакала Маремьяна над
гробом мужа.
Переменилось время, пришла новая жизнь, Маремьяна Романовна вступила
в колхоз, почувствовала она себя человеком нужным и полезным людям, и
захотелось всем этим поделиться с кем-то, кому-то рассказать о своей
судьбе. Именно в это время Маремьяна Романовна встретилась с Николаем
Леонтьевым.
Леонтьев в это время еще не был профессиональным писателем. Сын
холмогорского крестьянина, он в свое время мечтал о литературном
образовании, но обстоятельства сложились иначе. Леонтьев учится в лесном
техникуме, а затем становится изыскателем: бродит по глухим речкам Севера,
работает в Казахстане и Таджикистане, на Волге, начинает пробовать свои
силы в журналистике. Вернувшись в 1936 году на Север, на Печору,
сотрудничает здесь в газете Ненецкого округа "Няръяна Вындер".
За годы жизни на Печоре Леонтьев успел полюбить шумливую молодость
этого края. На просторах тундры к этому времени возникли и окрепли
оленеводческие колхозы с оседлыми базами, открылись школы-интернаты. На
глазах молодого журналиста этот далекий, забытый богом, как раньше
говорили, край преображался, социалистическая новь входила в его жизнь в
острой борьбе с отсталым бытом, с пережитками прошлого.
И еще одна область жизни привлекала Леонтьева: горьковские слова о
том, что начало искусства слова - в фольклоре, направили его на изучение
устного творчества народа. Леонтьев записывает у печорских крестьян
десятки былин и сказок, сотни старинных песен, тысячи пословиц и
поговорок. Впоследствии часть из них вошла в составленные им сборники, но
большое количество фольклорных записей, подготовленных им к изданию, еще
ждут своего часа.
Среди интересовавших Николая Павловича фольклорных жанров особое
место занимали плачи. Случай свел его с сорокачетырехлетней Маремьяной
Голубковой, которая могла легко и свободно импровизировать свадебные,
рекрутские, похоронные причитания применительно к любым, заранее
обусловленным обстоятельствам. Одно из причитаний, по признанию Леонтьева,
особенно потрясло его своей художественной силой, и это в какой-то степени
сыграло решающую роль во всей дальнейшей судьбе Маремьяны Голубковой.
Это причитание как художественный "сказ" Леонтьев опубликовал в
областной газете под названием "Я не жизнь жила - горе мыкала".
Лексический состав сказа и его интонации близки не только причитаниям, но
и народным лирическим песням о горькой судьбе женщины-крестьянки. Эта
близость к песенной стихии народного творчества еще ярче обнаружила себя в
дальнейшем творчестве Голубковой, что выгодно выделило его на фоне
бесчисленных сказов многих других Далее для ознакомления
