Робертсон Дэвис
Мантикора
(Дептфордская трилогия - 2)
Robertson Davies. The Manticore (1972)
Библиотека Луки Бомануара - http://www.bomanuar.ru/
Вычитка - Alexandr
Дэвис Р.
Д94 Мантикора: Роман / Пер. с англ. Г. Крылова. - СПб.:
Азбука-классика, 2001. - 416 с.
ISBN 5-352-00104-0
Что делать, выйдя из запоя, преуспевающему адвокату, когда отец его,
миллионер и политик, таинственно погибает? Что замышляет в альпийском замке
иллюзионист Магнус Айзенгрим? И почему цюрихский психоаналитик убеждает
адвоката, что он - мантикора? Ответ - во втором романе "дептфордской
трилогии".
I
ПОЧЕМУ Я ПОЕХАЛ В ЦЮРИХ
1
- Когда вы решили, что вам следует приехать в Цюрих, мистер Стонтон?
- Когда услышал свой крик в театре.
- В этот момент и решили?
- Кажется, да. Я, конечно же, после этого подверг себя обычному
освидетельствованию, чтобы не оставалось никаких сомнений. Но могу сказать,
что решение было принято сразу же, как только я услышал собственный крик.
- Обычному освидетельствованию? Не могли бы вы рассказать об этом
поподробнее?
- Конечно. Я говорю о том освидетельствовании, которое мы всегда
проводим, чтобы определить причины своего поведения, степень своей
ответственности и тому подобное. Все было предельно ясно. Я больше не
контролировал свои действия. Нужно было принимать какие-то меры, и я должен
был сделать это до того, как это придется сделать за меня другим.
- Расскажите мне еще, пожалуйста, о том эпизоде, когда вы закричали.
Поподробнее, пожалуйста.
- Это случилось позавчера, то есть девятого ноября, приблизительно без
четверти одиннадцать вечера в Театре королевы Александры в Торонто, где я
живу. Я сидел в заднем ряду на галерке. Это само по себе уже было необычно.
Шло представление под довольно помпезным названием "Суаре иллюзий" -
выступал фокусник Магнус Айзенгрим. Насколько я понимаю, он широко известен
среди людей, которые любят вещи такого рода. У него был номер, который он
назвал "Медная голова Роджера Бэкона"*. [Существует множество исторических
и легендарных историй о Медных головах. Первая из таких Голов была создана
схоластом XIII века Альбертом Магнусом, или Альбертом Великим, который
трудился над ее созданием около тридцати лет. Эта Голова была уничтожена
учеником Альберта - Фомой Аквинским. Подобная же Медная голова фигурирует в
пьесе английского поэта и драматурга Роберта Грина (1558-1592) "Достоверная
история фра Бэкона и фра Бунги". Бэкон семь лет тратит на создание своего
шедевра - Медной головы, которая должна изрекать слова мудрости и
пророчества. Однако в дело вмешивается помощник Бэкона, и, когда Голова
начинает изрекать мудрость: "Время есть... Время было..." - помощник
произносит не те слова, какие полагались, появляется волшебный молоток,
разбивающий Голову, которая успевает сказать: "Время ушло". Упоминания о
Медной голове и о Бэконе встречаются у А. Поупа, С. Батлера, Дж. Байрона,
Дж. Джойса. - Здесь и далее примеч. переводчика.] Большая голова, похожая
на латунную, но изготовленная из какого-то почти прозрачного материала,
словно бы плавала посредине сцены. Не знаю уж, как это достигалось,
наверно, с помощью каких-нибудь проводов. Голова изрекала то, что могло
сойти за советы кое-кому из публики. Именно это и вывело меня из себя.
Всякие рискованные глупости, скандальные намеки - супружеские измены,
маленькие сплетни, глупая скабрезная чушь... Во мне нарастало раздражение
из-за того, что подобная дребедень может быть кому-то интересна. Понимаете,
это же было несанкционированное вторжение в частную жизнь, а иллюзионист
вдобавок явно ощущал такое превосходство над всеми... просто шарлатан,
который словно бы снисходит до серьезных людей! Я чувствовал, что завожусь,
но только услышав свой голос, я осознал, что вскочил и ору в сторону сцены.
- И что вы орали?
- А что, вы думаете, я орал? Я орал во весь голос - а голос у меня
ого-го, натренированный... Я орал: "Кто убил Боя Стонтона?" И тут такое
началось!..
- Разразился скандал?
- Еще бы! Кто-то стоявший в ложе громко вскрикнул и рухнул как сноп.
Многие начали шептаться, а некоторые поднялись, чтобы увидеть, кто это
кричал. Но они сразу же угомонились, как только Медная голова начала
говорить.
- И что же она сказала?
- Мнения разнятся. В новостях передавали, будто бы Голова намекала,
что это был целый заговор. Я только услышал что-то о "женщине, которую он
знал... женщине, которую он не знал", а это могло относиться только к моей
мачехе. Но я уже спешил на выход. На этом балконе очень крутой подъем к
дверям, а я был возбужден и мне было стыдно за то, что я сделал, потому я
почти ничего и не услышал. Я хотел уйти до того, как меня узнают.
- Потому что вы и есть Бой Стонтон?
- Нет-нет-нет, Бой Стонтон был мой отец.
- И его убили?
- Конечно, его убили. Вы что, не читали об этом? Это же не
какой-нибудь там трущобный бродяга, зарезанный из-за нескольких сотен
долларов. Мой отец был очень важной персоной. Не будет преувеличением
сказать, что это была новость международного масштаба.
- Понимаю. Извините, пожалуйста, что я не знал. А теперь, может быть,
пройдемся по некоторым эпизодам вашей истории еще раз?
И мы прошлись. Это продолжалось довольно долго и было порой
болезненно, но он оказался умным аналитиком, а я время от времени
осознавал, что свидетель из меня никудышный, поскольку предполагаю, что
доктор знает то, чего я ему не говорил, и то, что он никак не мог знать.
Мне было стыдно за то, что я так часто вставлял свое "конечно", будто
излагал твердые факты, а не беспочвенные домыслы; сам бы я ни за что не
стал терпеть такого свидетеля. Я смущался из-за того, что выглядел таким
дураком, причем в ситуации, в которой, как я бессчетное число раз говорил
себе и другим людям, никоим образом не должен был оказаться: беседую с
психоаналитиком и делаю вид, будто ищу помощи, но не надеюсь ее получить. Я
никогда не верил, что они могут сделать для умного человека что-то такое,
чего он не может сам. Я знаю многих, кто полагается на психоаналитиков, но
все они люди по природе зависимые, они бы и на священника полагались, если
бы жили во времена, когда была сильна вера, или на гадалку по кофейной
гуще, или на астролога, если бы у них не хватило денег на жулика более
высокого полета. Но вот я сам сидел перед ним, и теперь мне ничего не
оставалось, как пройти все до конца.
У этого дела была и смешная сторона. Я не знал, чего мне следует
ждать, но полагал, что мне предложат лечь на кушетку и будут задавать
вопросы о моей половой жизни, что было бы пустой тратой времени, так как
половой жизни у меня все равно что нет и рассказывать тут не о чем. Но в
кабинете директора цюрихского института Юнга, на Гемайндештрассе, не было
никакой кушетки - не было ничего, кроме стола и двух стульев, одной или
двух ламп и нескольких картин - в восточном, кажется, стиле. И доктора
Чуди. И его огромной восточноевропейской овчарки, чей взгляд, исполненный
вежливого и пытливого любопытства, таинственным образом походил на взгляд
самого доктора.
- Это ваш телохранитель? - спросил я, войдя в кабинет.
- Ха-ха, - хохотнул доктор Чуди.
С подобным смешком я частенько сталкивался в Швейцарии. Так смеются,
когда вежливо признают, что вы пошутили - а теперь, мол, шутки в сторону.
Но у меня создалось впечатление (впечатления - мой конек), что в этом
насквозь швейцарском кабинетике доктору с кем только не приходится иметь
дело и что собака призвана отнюдь не только развеивать скуку.
Вся атмосфера института Юнга, насколько мне
Далее для ознакомления