Владимир Яковлевич Дягилев
Медсанбат 0013
-----------------------------------------------------------------------
"Военная литература": militera.lib.ru
Издание: Дягилев В.Я. Солдаты без оружия. - Л.: Лениздат, 1982.
Книга на сайте: militera.lib.ru/prose/russian/dyagilev_vj2/index.html
Иллюстрации: нет
OCR, правка: sdh ([email protected])
Дополнительная обработка: Hoaxer ([email protected])
Дягилев В.Я. Медсанбат 0013 в кн.: Дягилев В.Я. Солдаты без оружия:
Повести. - Л.: Лениздат, 1982. - 656 с. Тираж 100 000 экз.
Аннотация издательства: В книгу вошли повести "Змея в Чаша", "Медсанбат
0013", "Гвардейцы", "Доктор Голубев". Все они посвящены людям благородной
профессии - советским медикам.
Светя другим, сгораю.
Ван Тюльп, голландский медик
1
Тихий, густо-зеленый, не тронутый войною лес загудел. Перепуганные
птицы с криком поднялись в воздух. Быстроногий зайчишка выскочил на опушку,
испуганно оглянулся и припустил в соседний лесок. Но и оттуда раздалось
урчание, и вскоре на дорогу выкатились тяжелые танки с красными звездами, с
белыми номерами, с крупными буквами "ИС" на башнях. Машины шли на средней
скорости, неровно покачиваясь с боку на бок и полязгивая гусеницами, будто
злясь от нетерпения, от желания быстрее сразиться с врагом.
Танкисты в черных комбинезонах, в ребристых шлемофонах, высунувшись по
пояс из верхних люков, приветливо улыбались толпившимся на обочине
сестричкам из оказавшегося здесь медсанбата. Девушки что-то кричали и тоже
улыбались. А одна из них, высокая и ладная, сдернула пилотку и размахивала
ею над головой, как флажком. Ее соседка, худенькая и строгая, пыталась
успокоить подругу, но та не унималась, а все продолжала кричать и
размахивать руками.
- Успокойся, Стома, - сказала строгая подруга. - Что ты сегодня как
новенькая?
Стома только повела плечами:
- Так и есть новенькая! Ты забыла, Люба, мы же здесь новенькие.
- Нет, не забыла, - отозвалась Люба и помолчала. - Теперь скоро
начнется. Раз танки подошли, скоро операция.
- Наступать будем? - спросила Стома.
- Я же не командующий, - ответила Люба и посмотрела на подругу, как на
маленькую.
- Как-то там наши? - вздохнула Стома и обняла старшую. [127]
Та не ответила. И они стояли молча, больше не махая танкистам.
А танки все шли и шли, точно леса вокруг были забиты ими, как птицами.
Дрожала и прогибалась земля под тяжестью машин. Пыльное облако подымалось
все выше. Оно ширилось и сгущалось и наконец стало таким плотным, что в нем
сначала поблек, а затем растаял красный шар вечернего солнца.
Когда прошла последняя машина, Стома опять вздохнула:
- Нет, Любка, что ни говори, не могу я без полка.
- А я?
- Ведь два года. Сколько пережито...
- А я? - повторила Люба.
- Сталинград... Орел... - продолжала Стома. - Разве мы думали, что
вообще доживем до середины сорок четвертого?..
- Тсс. - Люба зажала ей рот ладошкой. - Не каркай.
Они медленно, привычно в ногу, зашагали в глубь леса.
- Ты умеешь себя сдерживать, - произнесла Стома. - Ты, как машина,
можешь переключать скорости. А я не могу.
- Придумала, - усмехнулась Люба. - Но нужно вперед смотреть. Кончится
война, что мы с тобой? Вот то-то. Хватит, поползали, потаскали. Давай
специальность приобретать. Медсанбат - подходящее место.
Они остановились около двухмачтовой, выгоревшей на солнце палатки,
забросанной сверху свежей хвоей, сели на старые носилки, превращенные в
лавочку.
Все еще слышалось мерное гудение танков. Оно то отдалялось, то
приближалось, наплывало волнами, доносимое порывами ветра. Птицы, как видно,
привыкли к этому звуку, убедились в его безопасности и возвратились на свои
места. Неподалеку от палатки закуковала кукушка, размеренно и четко.
- Лесной метроном, - сказала Люба.
Она поправила пилотку, сидящую острой лодочкой на голове, покосилась на
подругу:
- Скажи уж лучше, что с Андреем увидеться охота.
Стома опустила голову и принялась разглаживать складочки на юбке.
- Пойди к капитану Сафронову и попросись, чем мучиться, - посоветовала
Люба.
- Не отпустит, скажет - дежурство. - Стома кивнула на вход в палатку,
над которым висела фанерка с надписью чернилами: "Амбулатория". [128]
- Что же он, совсем сухарь? - спросила Люба и сама же ответила: - Он
просто нагоняет на себя. Мне кажется, он в медсанбате не служил.
- На нравится он мне, - отозвалась Стома.
- Ну, так нельзя. Еще ж не работали.
- Не нравится, - повторила Стома. - Копошится с утра до вечера,
мельтешит.
- По нескольким дням не делай выводов, - не согласилась Люба. -
Проведем хотя бы одну операцию, тогда и скажем.
- Аи, - Стома махнула рукой, порывисто прижалась к подруге, - в полк
хочу, Любка!
Сафронов находился в палатке и слышал разговор сестер.
Он предупредительно покашлял, вышел на улицу.
- Девушки, - обратился он к сестрам. - Надо бы еще маркировочных
жетонов добавить.
- Делали же, - заметила Стома.
Сафронов хотел было повторить слова, как приказ, но, вспомнив о
пришитом уже к нему ярлыке "сухарь", объяснил:
- Маловато. Они ж из картона, будут гнуться и рваться.
- Идем, - сказала Люба и, не взглянув на капитана, направилась в
палатку.
Совсем рядом послышалось стремительно нарастающее гудение. На дороге в
клубах пыли показался танк. Машина фыркнула и остановилась.
- Эй, медсанбат! - закричал человек в черном шлемофоне и помахал рукой.
Сафронов направился к танку. За ним следом - сестры.
- Раненого примите! - крикнул танкист.
- Да, да, - засуетился Сафронов. - Девушки, носилки!
Пока девушки бегали, за носилками, танкист успел рассказать, как
произошло несчастье.
- Во всем, понимаешь, зайчишка виноват. Бежит впереди колонны, только
уши видать. А навстречу, понимаешь, на "виллисе" начальник тыла армии. Шофер
повернул, понимаешь, пожалел зайчишку, а сам вот разбился. Вот косоглазый
что наделал.
- Что тут такое происходит? - раздался властный голос.
Перед ними предстал командир медсанбата капитан Лыков. [129]
- В чем дело спрашиваю?
- Пострадавшего доставили, - доложил Сафронов. - Несчастный случай на
марше.
- Часть? Какой части?
Танкист ответил.
- Не принимаем, - оборвал Лыков. - Везите в свой медсанбат.
- Как это? - удивился танкист.
- Тем же способом.
- Так ведь он... это... - растерялся танкист.
- Везите в своп медсанбат.
- Ах, разъязви вас, - пробурчал танкист и посмотрел на Сафронова
укоризненно, точно ожидал именно от него помощи и не получил ее.
Подошли сестры с носилками и тоже уставились на своего капитана. Он
понимал, что при них старшему по должности возражать нельзя, но не мог
удержаться.
- Товарищ капитан, - окликнул Сафронов капитана Лыкова, уже сделавшего
шаг в сторону палаток. - Быть может... осмотреть все же?
Он хотел поговорить по возможности тихо, на спокойных тонах, но Лыков
громко оборвал его:
- Выполняйте приказание! - И, видимо поняв бестактность своего
обращения с молодым, еще мало знакомым врачом, добавил: - Вижу, что
транспортабельный. - И еще тише: - Я тоже выполняю приказание.
- Но разрешите хотя бы осмотреть раненого?
- Нечего время терять.
Сафронов взглянул в его рябоватое круглое лицо, серые колючие глаза,
отливающие сейчас угрожающим светом, и решительно шагнул к танкисту:
- Где раненый?
В этот миг на дороге появился "виллис". Он резко остановился у танка.
Показалась крепкая стремительная фигура корпусного врача, Лыкова-младшего.
- Привет, орлы! - бодро поздоровался он, окинув присутствующих острым
взглядом. - Что случилось?
Командир медсанбата Лыков-старший начал докладывать:
- Привезли раненого. Не принимаю. Не нашего соединения.
- Принять. Все наши, - повелительно произнес Лыков-младший и улыбнулся
одновременно и Сафронову, Далее для ознакомления
