Антония Байет
Морфо Евгения
(Ангелы и насекомые - 1)
A.S. Byatt. Angels & Insects (1992)
Библиотека Старого Чародея - http://www.oldmaglib.com/
Сканирование - Ирина, распознавание и вычитка - Alex
Байет Антония С.
Б18 Ангелы и насекомые: Морфо Евгения. Ангел супружества: Романы /Пер.
с англ. Михаила Наумова. - М.: Издательство Независимая Газета, 2000. - 416
с., ил. - (Серия "Беллетристика").
ISBN 5-86712-086-4
Антония Байет - современная английская писательница, лауреат
Букеровской премии 1990 года (роман "Одержимость"), В книгу "Ангелы
и насекомые" вошли два ее романа - "Морфо Евгения" и "Ангел
супружества", повествующие о быте и нравах высшего общества
викторианской Англии. В "Морфо Евгении" люди уподоблены насекомым,
а в "Ангеле супружества" говорится об их общении с призраками, с
духами умерших.
Посвящается Жан-Луи Шевалье
- Вы должны танцевать, мистер Адамсон, - сказала леди Алабастер,
которая устроилась на софе. - Очень мило с вашей стороны, что вы составили
мне компанию и принесли лимонаду, но я убеждена, что вам непременно надо
танцевать. Наши юные дамы расфуфырились ради вас; надеюсь, они не зря
старались.
- Да, они все просто очаровательны, - ответил Вильям Адамсон, - но я
давно не танцевал на балах.
- В джунглях не очень-то потанцуешь, - заявил Эдгар Алабастер.
- Напротив. Там все время танцуют. В дни христианских и языческих
праздников танцуют недели напролет. А в глубине материка увлекаются
индейскими плясками - танцоры часами прыгают, подражая дятлам и вихляниям
броненосцев.
Вильям открыл было рот, чтобы продолжить, но осекся: путешественники,
возвратившиеся домой, слишком увлекаются бесконечными монологами, стараясь
поделиться своими познаниями.
Леди Алабастер удобнее расположила свои обтянутые черным шелком телеса
на софе, обитой розовым атласом. Она не уступала:
- Если вам самому трудно сделать выбор, я попрошу Мэтти подыскать вам
хорошенькую партнершу.
Мимо них проносились, кружась, девушки, и наряды их, небесно-голубые,
серебристые, лимонные, из газа и тюля, переливались в свете свечей.
Небольшой оркестр из двух скрипок, флейты, фагота и виолончели скрипел,
взвизгивал и бухал на галерее. Во фраке, одолженном у Лайонела Алабастера,
Вильям Адамсон чувствовал себя немного стесненно, но вполне уверенно. На
память ему пришла фиеста на Рио-Манакири; половинки апельсиновой кожуры,
наполненные черепаховым жиром, служили там светильниками. Без сюртука,
босоногий, он танцевал с Хизой, хозяйкой фиесты. Ему отвели почетное место
за столом по той простой причине, что он был белым. Здесь же из-за своего
золотистого, немного желтушного загара он казался смуглым. Высокий, от
природы очень худой, после тяжких испытаний на море он походил на покойника.
Перед ним в неярком свете под звуки польки мелькали бледнолицые пары,
тихонько переговаривавшиеся друг с другом. Наконец музыка стихла, и все,
смеясь и хлопая в ладоши, разошлись по сторонам. Трех дочерей Алабастеров,
Евгению, Ровену и Эниду, кавалеры подвели к кружку, собравшемуся возле их
матушки.
У девушек были светло-золотистые волосы и матовая кожа, большие синие
глаза обрамлены светлыми, шелковистыми ресницами, которые можно было
разглядеть, если на них падал свет. Энида, самая младшая и все еще по-детски
пухлая, была одета в ярко-розовое платье тонкой кисеи, с белыми розетками;
головку ее украшал венок из розовых бутонов, сеточка розового цвета
поддерживала волосы. Ровена была выше обеих сестер, постоянно смеялась, губы
ее были полнее, а румянец ярче, ее волосы, уложенные узлом на затылке,
усыпаны жемчужинами и украшены маргаритками в красных ободках лепестков.
Старшая, Евгения, была в белом тарлатановом платье и шелковой сиреневой
нижней юбке; к груди и талии были приколоты букетики фиалок. Она вплела плющ
и фиалки в свои гладко причесанные золотистые волосы. У братьев девушек были
такие же золотистые кудри и матовая кожа. Вместе они составляли
очаровательную однородную группу.
- Бедняжка мистер Адамсон и не подозревал, что в день его приезда мы
даем бал, - сказала леди Алабастер. - Ваш отец тотчас послал ему
приглашение, как только узнал, что мистер Адамсон провел пятнадцать ужасных
дней в Атлантическом океане, ведь его корабль затонул, но ему, слава Богу,
удалось спастись. Конечно, отцу не терпелось поскорее увидеть образцы фауны,
привезенные мистером Адамсоном, и он совсем не думал о намеченном празднике.
Так что мистер Адамсон застал у нас страшную суету, а слуги носились по дому
сломя голову. По счастью, Лайонел почти одного с ним роста и одолжил ему
свой костюм.
- В любом случае я не смог бы появиться сегодня во фраке, - заметил
Вильям. - Мои вещи либо сгорели, либо ушли на дно, но и среди них не было
парадного платья. Последние два года я прожил в Эге* [Эга - устаревшее
название бразильского города Тефе (здесь и далее примеч. пер.).], там у меня
даже пары ботинок не было.
- Тем не менее, - проговорила беспечно леди Алабастер, - ваши
выносливость и сила духа безграничны, и я уверена, их достанет на один
танец. Лайонел и Эдгар, извольте исполнить свой долг - ведь дам у нас
больше, чем кавалеров. Уж и не знаю, как это выходит, но дам всегда больше.
Вновь заиграла музыка, на этот раз вальс. Вильям поклонился младшей
мисс Алабастер и пригласил ее на танец. Она вспыхнула, улыбнулась и приняла
приглашение.
- Вы с опаской поглядываете на мои ноги, - заметил Вильям, выводя
девушку в круг, - вас страшит, верно, что я неловкий танцор и что могу
наступить на ваш прелестный башмачок. Постараюсь не причинить вам боли.
Приложу все усилия, и прошу вас, будьте снисходительны к моей неловкости.
- Должно быть, вы испытываете странные чувства, - сказала Энида
Алабастер, - после стольких лет опасности, лишений и одиночества вам
приходится принимать участие в подобного рода увеселении.
- Я восхищен! - возразил Вильям, внимательно следя за движением
собственных ног и постепенно набираясь уверенности.
В некоторых домах общества в Пара и Манаусе вальс было принято
танцевать. Вильям кружил в танце дам с кожей оливковой и бархатно-черной,
чья добродетель была сомнительна, а то и вовсе отсутствовала. И сейчас,
держа в объятиях это мягкое, молочно-белой, незапятнанной белизны, воздушное
и почти неосязаемое создание, он ощутил волнение. Тем не менее ноги его
теперь двигались уверенно.
- Вы вальсируете очень умело, - заметила Энида Алабастер.
- По-моему, все же не так умело, как ваш брат, - ответил Вильям.
Эдгар Алабастер танцевал со своей сестрой Евгенией. Эдгар был крупным,
мускулистым мужчиной; его светлые волосы, волнистыми прядями обрамлявшие
продолговатое лицо, колыхались в потоках воздуха; держался он очень прямо.
Его большие ступни быстро двигались в замысловатых па в унисон с
жемчужно-серыми башмачками Евгении, непринужденно и плавно выписывая фигуры
вальса. Они танцевали молча. Эдгар с выражением легкой скуки на лице
пробегал взглядом по бальной зале. Глаза Евгении были полузакрыты. Они
кружились, они скользили в танце, они замирали и делали пируэты.
- Мы подолгу танцуем в классной комнате, - заговорила Энида, - Мэтти
аккомпанирует на фортепьяно, а мы все танцуем, танцуем. Разумеется, Эдгар
предпочитает верховую езду, но он, как и все мы, обожает двигаться. У
Лайонела получается хуже. Он не способен целиком отдаваться танцу. Иногда
нам кажется, что мы могли бы танцевать вечно, словно принцессы из сказки.
- Которым удавалось за одну ночь стоптать башмачки.
- И которые, ко всеобщему недоумению, выглядели утром совершенно
разбитыми.
- И отказывались выходить замуж, потому что обожали танцевать.
- Кое-кто из наших замужних Далее для ознакомления
