А.В.Гаврюшкин.
Граф Никита Панин
Из истории русской дипломатии XVIII века.
Содержание
Становление
Заговорщик
Реформатор
Король, которого мы делали
Северная система
Дипломатические тонкости
Трудные времена
Великий князь
Вооруженный нейтралитет
Закат
1
Становление
Никита Иванович Панин родился в 1718 году, когда Россия переживала
бурное время реформ Петра Великого. В 1718 году в столице открылись
ассамблеи, куда дворянство было обязано являться для непринужденного, на
европейский манер, увеселения. Петербургские чиновники были напуганы указом
о создании коллегий - новых органов государственного управления, а
провинциальные помещики озадачены другим указом - о переписи податного
населения. В июне 1718 года казнили царевича Алексея, а месяцем раньше
русские дипломаты начали на Аландских островах переговоры о долгожданном
мире со Швецией.
Отец Никиты Панина Иван Васильевич был во всех отношениях человеком
Петровской эпохи. Преданный царю-преобразователю, он всю жизнь провел на
военной службе и вышел в отставку в чине генерал-поручика. Несмотря на
долгую и добросовестную службу, он был небогат и по смерти оставил своим
четырем детям лишь доброе имя, прекрасное по тому времени образование и
четыреста душ крепостных на всех. Иван Васильевич пользовался расположением
Петра, но к числу его ближайших сподвижников не принадлежал. Правда, женился
он удачно - на племяннице знаменитого князя Меньшикова Аграфене Васильевне
Еверлаковой. Хотя вышла она замуж за человека незнатного и небогатого, в
доме "светлейшего" ее всегда ждал радушный прием, а вместе с ней и ее детей.
Благодаря родству с Меньшиковыми Никита Панин еще ребенком был
представлен высшему петербургскому обществу, в том числе и великой княгине
Елизавете Петровне, будущей императрице. Неудивительно поэтому, что карьеру
свою он начал довольно успешно.
Панин проходил службу, по обычаю того времени, с самых нижних чинов,
однако зачислен был в привилегированный Конногвардейский полк и в 1741 году
оказался в числе тех гвардейцев, которые своими штыками расчистили Елизавете
путь к престолу. Вслед за этим он был пожалован в камер-юнкеры и стал даже
приобретать некоторое влияние при дворе. Но судьба переменчива.
Однажды обаяние молодого придворного не ускользнуло от внимания
императрицы. Прежний фаворит, граф Иван Шувалов, забил тревогу. И вместо
придворной карьеры Панин неожиданно сделал карьеру дипломатическую - его
отправили посланником в Данию, подальше от августейших глаз. Должно быть,
Елизавета сожалела о расставании с ним, потому что по пути к месту службы, в
Германии, он получил указ о награждении камергерским ключом. Из этой истории
Панин сделал вывод о вреде фаворитизма вообще и о полной безнравственности
братьев Шуваловых, Ивана и Петра, в частности.
В Дании Никита Иванович пробыл недолго. В 1748 году шведский король
потребовал отозвать из Стокгольма русского посланника И. А. Корфа. Срочно
понадобилась замена. Шведским делам в Петербурге в то время придавали очень
большое значение. Здесь нужен был посланник опытный и умелый. Но
заведовавший иностранными делами канцлер А. П. Бестужев-Рюмин принял
неожиданное решение. В Стокгольм перевели молодого и совсем еще не
искушенного в дипломатии Никиту Панина. В этом городе ему предстояло прожить
долгие двенадцать лет.
В середине XVIII века Стокгольм, по европейским масштабам, был городом
небольшим, малонаселенным и ничем особенно не примечательным. Но по накалу
политических страстей он мог смело соперничать с любой другой столицей.
После того как шведский король Карл XII положил свою армию под Полтавой и
неуемной воинственностью довел страну до полного разорения, шведское
дворянство возроптало и в 1720 году приняло конституцию, урезавшую права
короля. Власть в стране перешла к риксдагу и государственному совету. Но
депутаты этих почтенных учреждений постоянно ссорились между собой, чем не
преминули воспользоваться иностранные державы. Их стараниями в Стокгольме
были созданы две партии, именовавшиеся в просторечии "шляпами" и
"колпаками". Первые призывали к дружбе с Францией, за что получали
финансовую помощь от французского посланника. Вторые предлагали вступить в
союз с Россией, а деньги тянули соответственно из посланника русского.
Существовала еще третья партия - "королевская". Ее сторонники надеялись со
временем восстановить власть монарха, но встречали дружное сопротивление
"шляп" и "колпаков". Ко времени приезда Панина в Стокгольм "шляпы" одержали
над своими противниками решительную победу и готовились начать войну с
Россией, дабы взять реванш за Полтаву и кровью смыть позор, понесенный
"национальным героем" Карлом XII.
Служба в Швеции стала для Панина хорошей школой. Политическая борьба в
стране была острой, а цели ее участников важными и насущными. Иностранные
державы, учитывая неустойчивость шведской внешней политики, старались
посылать в эту страну своих лучших, наиболее умелых дипломатов. Соперничать
с ними Панину на первых порах оказалось непросто. Но, с другой стороны,
борьба с сильными противниками заставляла его работать с полным напряжением
сил.
Панин постигал дипломатическое искусство с азов. Прежде всего он
увидел, что средства, которые может использовать в своей деятельности
дипломат, весьма разнообразны и во многом зависят от его собственной
изобретательности. Во-вторых, Никита Иванович понял, что дипломатия - это
искусство нюансов, мелких, на первый взгляд незначительных, но тщательно
продуманных шагов, которые вместе и дают желаемый результат. Корф, его
предшественник, действовал грубо, хотел добиться всего сразу, позволял себе
открыто и бесцеремонно вмешиваться во внутренние дела страны. Панин избрал
другую тактику. Он был настойчив, но в то же время осторожен, гибок и
терпелив.
Первоочередная задача заключалась в том, чтобы постоянно получать
достоверную информацию о событиях в стране. Поэтому Панин, в соответствии с
давними традициями своей профессии, занялся организацией сети тайных
осведомителей. Конспиративные встречи с агентами проходили обычно в лесу,
близ столицы, куда Панин выезжал "поохотиться". Потом ему удалось подкупить
несколько влиятельных членов государственного совета, и дела пошли на лад.
Правда, стоило все это немалых денег. Взятки и "пенсии" приходилось
раздавать столь обильно, что Панин иногда просто боялся запутаться. Позднее
он усовершенствует этот метод работы, пронумеровав своих клиентов.
Распоряжение об очередной выплате стало выглядеть так: "производить отныне
No 2-му, переместя оставшийся после No 1-го оклад, по 3.000 р. на год; No
6-му к прежнему трехтысячному окладу прибавить еще тысячу, а No 5-му отныне
давать впредь вместо прежнего пятитысячного оклада по 3.000, чем он, как
человек старый и впредь к делам не прочный, может совершенно доволен быть".
Панин раздавал огромные суммы, а в собственных расходах экономил каждую
копейку. Жалованье ему часто платить забывали, и он, официальный
представитель великой державы, к своему стыду, вынужден был даже провизию
покупать в долг в самых дешевых лавках.
Наконец, Панин хорошо усвоил в Швеции, что политик должен ясно
различать цели своей деятельности и средства их достижения и ни в коем
случае не подменять одно другим. В Петербурге, например, перед Паниным
ставили задачу - добиваться преобладания партии "колпаков". Но в конечном
счете цель русской дипломатии заключалась не в том, чтобы сделать "друзей"
России господствующей партией, а в сдерживании реваншистских настроений
шведской знати и предотвращении вооруженного столкновения между двумя
странами. Для этого, однако, совсем не обязательно было добиваться полной
победы "колпаков". Задача эта была трудновыполнимой и Далее для ознакомления
